Однажды в Карабахе

– И тебе это советую. Так получилось, что судьба нас кровью повязала. Если выживу, ты можешь легко найти меня в Москве. – Он назвал место. – Спросишь Эмиля, кликуха Помидор. Он мой дядя и большой авторитет по своей части. Через него и выйдешь на меня… Но смотри, я тебе доверяю. Чтоб не мои, не твои…

Карен многозначительно замолчал.

– Ты что, – я горячо возмутился, – я, по-твоему, сволочь? Ты мне жизнь спас. И вообще, ты нормальный пацан по жизни. И чихать мне на то, что ты армянин.

– И мне чихать, что ты азербайджанец, – он ухмыльнулся и, кажется, меня подколол.

Мы обнялись. Я сказал:

– Насчет трупов не переживай. Сделаю, как ты сказал.

Я выстрелил и слегка ранил его в руку. Рану наспех перевязали, и я измазал Карена в его же крови. Немного порвал “афганку” на нем. Уже рассветало, надо было торопиться…

Когда он, крадучись, уходил по горной тропе, я не в тему крикнул в след:

– Братан, а почему дядю твоего Помидором назвали? Что, похож был? Извини, любопытство жжет…

Карен уже скрылся за кустами, когда послышался ответ:

– А он всю жизнь с помидорами возился – покупал и продавал, пока не посадили.

– Ты что, разве за помидоры сажают? – я удивился.

– За помидоры – нет. Но он внутрь помидоров план21 засовывал. И однажды, перепутал и продал такой помидор менту. С тех пор и сам стал “помидором”.

– Аа-а, в этом смысле!..

Тут Бакинец умолк и задумался. Кажется, воспоминания нахлынули…

– Ну что, встретился ты потом с Помидором? – спросил его в нетерпении Ветеран в тельняшке.

– Причем тут Помидор? – возмутилась Аталай. – Пусть по порядку расскажет. Что стало с Кареном? И вообще, как эта история закончилась?

Бакинец вздохнул:

– Я сделал все так, как и обговорили. Наши прислали бойцов, забрали трупы и оружие. Хачиков мы после просто закопали, не до них стало, так как на следующий день началось повальное отступление наших войск по какой-то непонятной причине…

Меня представили к награде, присвоили медаль за отвагу, так как я рассказал, как очнулся после контузии и, заметив подкрадывающихся хачиков к танку, всех перестрелял. Трупы армян были наглядным доказательством.

Так я стал героем…

Наступила тишина. Слышалось лишь всхлипывание вконец опьяневшего Режиссера.

– Боже мой! Боже мой!.. Поганая жизнь…

– Да, мэтр. Это сюрр… – прошептал Оператор.

Прилизанный встал и распахнул окно, вдыхая полной грудью свежий осенний воздух. Галстук его несолидно был спущен. Присутствующие также зашевелились, как после долгой спячки.

– А вам не стыдно было носить эту награду… как это – медаль за отвагу? Ведь, по существу, вы ее не заслужили? – Прилизанный обернулся и прицелился взглядом следователя в Бакинца.

– А я ее и не ношу, – спокойно ответил тот, – лежит себе в комоде. Как можно носить медали, когда земли еще не отвоеваны?..

Да ничего она и не стоит материально. За нее копейки добавят к пенсии. Наверно…

– А это как сказать, милейший, – вдруг громко обратился к Прилизанному Арзуман, – как это не заслужил! Человек готов был наложить на себя руки – застрелиться, чтобы не попасть в плен! Вы понимаете, что это такое?

– Не мог же он объявить, что его спас армянин? И кто поверил бы? – печально спросил, словно сам себя Длинный ветеран.

– Точно! Потом докажи нашим ментам, то бишь особистам, что ты не верблюд. Им бы только звездочки заработать. Гады! Уу-у, ненавижу!.. – зарычал опять Ветеран в тельняшке.

– Тише, братан, тише… – я попытался отвлечь его от мрачных и преступных мыслей. – Люди разные, дорогой. Не надо косить всех под одну гребенку.

– Ты и не коси, – огрызнулся тот. – А у меня с ними свои счеты…

– Умоляю вас, расскажите дальше, – опять воскликнула эксцентричная Аталай, – ведь это не конец, правда?

– Правда, – заулыбался Бакинец, – но, кажется, я вас разочарую. Ни с Помидором, ни с Кареном я так и не встретился после. Жизнь так засосала, что не до них стало. Пытался лечить, а в итоге проводил в мир иной больных старых родителей. Неудачная женитьба. Развод. Безработица. И ожидаемый результат – утрата квартиры, зубов и веры в счастливое будущее. Честно говоря, я так и не понял, как эти 25 лет пролетели после войны.

– Как скучно и банально, – нервно затеребила пальцами по столу Гюлечка, – исповедь очередного неудачника… – И демонстративно зевнула.

Бакинец, как ни странно, не отреагировал на реплику, а продолжал рассеянно-мечтательно улыбаться.

Аталай подозрительно покосилась на него.

– А чему тогда лыбитесь? Не вижу повода. Вы взяли и топором обрубили этот прекрасный рассказ. Хоть что-нибудь придумали бы, чтобы таким болваном не выглядеть…

– А зачем? – продолжал загадочно улыбаться Бакинец. – Можно и не выдумывать… Кажется, отвергавшая меня все эти 20 с лишним лет фортуна решила смилостивиться и еще раз подфартить.

Он важно налил себе из бутылки на этот раз газировку и, не торопясь, глоточками начал выпивать.

– Чтоб ты захлебнулся, фраер, – зашипел на него в нетерпении Ветеран в тельняшке, хватаясь за пустой стакан, – напрасно Карапет тебя не грохнул…

– Спокойно, коллега. И что за манеры? – с пафосом ответил Бакинец. – И закройте свой люк. А то не расскажу.