Однажды в Чернобыле

Может, и оттащит. А может, пристрелит и завалит кирпичами в этой самой руине, чтобы зря не напрягаться. Нравы тут у людей простецкие, незамысловатые, невзирая на то, что некоторые идиоты все-таки едут сюда за вольной романтикой. За туманом и за запахом тайги, что называется, – извините за невольный каламбур, но из песни слова не выкинешь. Многочисленные романтические компьютерные игры и 3D-боевики про Зону очень этому способствуют.

Но основная масса народу, разумеется, ломится за деньгами, оттого и взаимоотношения между сталкерами зачастую напоминают те, что складывались когда-то между золотодобытчиками на Клондайке или бандитами на Диком Западе: мне очень жаль, Боб, что твоя гнедая сломала ногу, но Боливар не вывезет двоих…

Одна надежда на Калбасяныча – что не даст старшому с его вторым номером запросто прикопать боевого товарища, а в случае чего не побрезгует вынести меня отсюда на своих широких плечах. Я его выносил на Балканах, должок за ним.

Итак, решать проблемы следует по мере их поступления, как говорят наши зарубежные друзья из миротворческого контингента ООН. Пока у меня над головой висел вертолет, стрекотание датчика радиации было вещью сугубо второстепенной. Однако теперь следовало срочно позаботиться об этой проблеме, тем более что стрекотание усиливалось с каждой секундой.

Жгут на ногу тоже неплохо бы наложить, но это теперь проблема номер два. Объем крови у меня со временем наверняка восстановится, а вот качество, если мне сейчас повыбивает радиацией все красные кровяные тельца, – вряд ли. Надо немедленно уносить ноги подальше от радиоактивного очага и уже по дороге соображать, чем перетянуть поврежденные сосуды.

– Ушел, что ли? – придушенно поинтересовался Паленый из своего схрона. Я едва расслышал его сквозь пронзительный комариный звон в контуженных ушах.

– Вроде бы, – умирающим голосом отозвался я. – Но только не дергайся пока, старшой. У меня тут под боком горячая частица, а впереди плешь здоровенная…

– Перемать! – выдохнул белорус, видимо, глянув наконец на ПДА.

Я попытался отползти от радиоактивного очага параллельно границе плеши, насколько запомнил ее очертания: сейчас в полной темноте разглядеть их не представлялось возможным. Однако вместо того, чтобы удаляться от горячей частицы, я явно к ней приближался: стрекот датчика понемногу превратился в непрерывный писк. Коротко ругнувшись, я пополз в обратную сторону – а делать это вперед ногами, одна из которых ранена, чудовищно неудобно. Как говорит в таких случаях один страус, в таком дурацком положении я не оказывался даже в Канаде.

Но моя горячая частица не позволила мне уползти далеко, стремительно вынырнув из-за груды кирпичей, которые когда-то вывалились из стены целым блоком, намертво скрепленные раствором.

Накрытый неожиданной волной нерационального, не поддающегося никакой логике ужаса, я оглянулся через плечо. За моей спиной возник сгусток черноты, еще более плотный, чем окружающая нас непроглядная тьма. На мгновение в верхней части сгустка блеснули два рубиново-красных блика – неведомое чудовище посмотрело прямо на меня, и тут же мне в затылок словно вонзили ледяную иглу, так сильно заболела голова.

Я не был настолько знаком с местными мутантами, чтобы безошибочно определять их в полной темноте. Впрочем, свиномразь скорее всего опознал бы – уж больно характерные звуки она издает. Мне показалось, что это был кабан, хотя кабаны обычно тяжко дышат и шумно рвутся напролом, а эта тварь подобралась совершенно бесшумно. Пока вертолет крутил тут своим прожектором, она затаилась, чтобы не попасться пилоту на глаза, но теперь опасаться ей уже было нечего.

Датчик радиации при ее приближении совершенно взбесился. Вот, значит, что за горячая частица возникла у нас тут минуту назад. Эта скотина где-то вляпалась в блуждающее горячее пятно и набрала бэров что пес на помойке. И теперь фонит не хуже портативного ходячего реактора.

Самое обидное, что для твари это было совсем не так вредно, как для меня. Мутанты повышенные источники радиации сами ищут и купаются в них, как воробьи в лужах, им активные элементы необходимы для правильного обмена веществ. Говорят, вокруг Четвертого энергоблока их вообще видимо-невидимо. Не исключено, что наша «горячая частица» явилась именно оттуда, из самого сердца Зоны…

Впрочем, о чем я?! На данный момент радиоактивное облучение снова становится проблемой номер два. Проблема номер один в том, что ночная тварь, похоже, нашла себе отличный обед из двух блюд. И я стану первым.

Я очень медленно и осторожно, стараясь не привлекать внимания материализовавшегося за спиной чудовища, начал стягивать с плеча АКМК, прекрасно сознавая, что хищному мутанту достаточно одного короткого броска, чтобы я не успел вскинуть оружия, даже если получу солидную фору. Впрочем, никакой форы тварь давать мне все равно не собиралась. Я услышал легкий хруст кирпичной крошки позади себя и почувствовал смрадное дыхание хищника.

Аминь, ребята, как говорит в таких случаях один страус. Вот теперь воистину аминь.