Однажды ночью

– Я допускаю, что это возможно, – глухо проговорил Мартин, и по его тону Аманда поняла, что он почти уверен в этом, однако…

– Если ты считаешь, что, разоблачив его, ты тем самым причинишь боль Люку, леди Калвертон и его сестрам, вспомни, что он сделал больно тем, кто уже не имеет возможности искать справедливости. – Взгляд Мартина свидетельствовал о том, что Аманда задела его за живое, и она поспешно продолжила: – А еще нельзя забывать о том, что он может в будущем совершить нечто подобное. Ты же не будешь убеждать меня в том, что половина мужчин в твоей семье являются завсегдатаями публичных домов. А Эдвард создал себе репутацию непоколебимого праведника, скучного и напыщенного зануды, который всегда прав… ты давно не бывал в обществе, поэтому не видел этого. Мы с Мелли всегда думали, что таким образом он компенсирует свой комплекс неполноценности – ведь, несмотря на красивую внешность, он проигрывает в сравнении с Люком. Или с тобой.

– В юности, – после паузы проговорил Мартин, – он всегда был в нашей тени.

Аманда промолчала: если ей трудно смириться с мыслью, что убийца – Эдвард, то каково Мартину!

Прошло немало времени, прежде чем она накрыла его руку своей и, дождавшись, когда он повернется к ней, сказала:

– Я вспомнила слова леди Озбалдестон. Не могу точно утверждать, к чему она клонила, но тебя разговор не касался. Она сказала, что даже в лучших семьях, в добром урожае всегда попадется одно червивое яблоко, и понять это можно, только надкусив. Она сказала, что в твоем случае никто не считал тебя этим самым червивым яблоком. Я тогда поняла, что долг семьи – выкинуть это яблоко. Я вот что подумала, – добавила она, пристально глядя ему в глаза, – ведь твой отец считал, что именно это и делает. Что, по его мнению, нужно было сделать для семьи? Выбросить червивое яблоко.

Мартин отвернулся и долго молчал.

– Одному Богу известно, где сейчас Люк, – наконец проговорил он.

– Мы же встречаемся с ним в четыре в Фалбридж-Хаусе, – напомнила Аманда, и Мартин кивнул. – А до четырех мы должны побывать на обеде на свежем воздухе у леди Хеттерингтон и на неофициальном приеме у леди Монтегю.

Мартин лишь тихо чертыхнулся.

Они побывали на обоих приемах. Мартин скрывал свое нетерпение под обходительностью, однако он знал, что надолго его не хватит. Аманда чувствовала, как он напряжен, и нервничала сама. Поэтому через десять минут после приезда к леди Монтагю, когда Мартин прошептал ей на ухо: «А теперь можно уходить?», она решила сослаться на головную боль, извинилась перед всеми, и они уехали.

Всю дорогу Мартин настегивал лошадей, торопясь попасть домой.

– Эдвард?! – воскликнул Реджи. – Тот мерзавец?! Гм, представляю, как он, с его занудством…

– Подождите! – перебил его Мартин, стоявший у окна библиотеки. И Аманда, и Реджи одновременно повернули головы в его сторону. – Мы не должны обвинять его без доказательств. А доказательств у нас нет.

– Нам известно только то, – согласилась с ним Аманда, – что он имел возможность это сделать.

– Во всех случаях, – вздохнул Мартин, – и с Сарой, и с Бакстоном, и с Реджи, Эдвард имел возможность совершить убийство и обладал информацией. Однако, пока у нас нет доказательств, нам придется держать свою точку зрения при себе.

Реджи за спиной у Мартина повернулся к Аманде, как всегда устроившейся на кушетке, и состроил рожу.

– Тот, кого ты видел, мог быть Эдвардом? – шепотом спросила она у Реджи.

– Да, черт побери! – прошептал он в ответ. – Я же сказал, что он походил на Декстера. Я знал, что это не Люк, так как ночью его волосы выглядят черными. Если бы Декстера не было рядом, я бы сказал, что видел Эдварда. – Реджи покосился на Мартина. – К сожалению, это не является доказательством.

Люк приехал, когда часы били четыре. Увидев лицо Мартина, он с порога спросил:

– Что?

Мартин пересказал то, что удалось выяснить у Амелии.

После Мартина эстафету приняла Аманда и поделилась с ним своими соображениями насчет противоречия в поведении Эдварда:

– Тот образ, который он постоянно рисует, фальшивка. Он отнюдь недобрый и заботливый брат и не честный джентльмен с высокими моральными принципами.

Пока она говорила, Люк, сидевший в кресле, внимательно смотрел на нее. Он был бледен, однако его лицо оставалось бесстрастным. Когда Аманда закончила, он перевел взгляд на Мартина и тяжело вздохнул:

– Я все еще помню Сару. – Он на мгновение прикрыл глаза. – Да, я могу поверить, что Эдвард на это способен.

Мартин, который меньше всего ожидал это услышать, был потрясен.

– Как?.. – Он подошел к нему. – Ты уверен?