Однажды летом

– Я все спрашиваю себя: а знала ли я тебя настоящего? – прошептала Бекки, и лицо ее стало таким же белым, как шелковая блузка Рейчел. – Похоже, нет. Пожалуйста, никогда больше не появляйся здесь. Если у тебя есть ко мне вопросы, обращайся через моего адвоката. В понедельник я позвоню тебе в офис и сообщу его имя.

– Мне казалось, мы согласились пользоваться услугами моего.

– Это ты согласился. Но не я. Не думаю, что это такая уж блестящая идея.

– Бекки… – Майкл начинал злиться.

– Уходи, пожалуйста, – сдавленным голосом произнесла Бекки, и Рейчел поняла, что сестра на грани нервного срыва. Бекки отвернулась от мужа – Рейчел увидела ее побелевшее лицо и исполненный отчаяния взгляд – и зашагала к дому.

– Может, хоть ты попытаешься образумить ее? – глядя вслед Бекки, взволнованно произнес Майкл, обращаясь к Рейчел.

Та, крепче прижав к себе Кейти, с наслаждением посасывающую пальчик, изумленно посмотрела на него.

– Сукин ты сын, – произнесла Рейчел, никогда в жизни не ругавшаяся. Майкл не верил ушам своим. – И я рада, что моя сестра наконец избавится от тебя. А теперь будь любезен убраться отсюда, иначе я вызову полицию. – С этими словами она и направилась к дому.

Выглянув спустя несколько минут в окно, она увидела, как черный «лексус» проплыл по аллее и вскоре скрылся из виду.

Рейчел собиралась навестить вечером Джонни, как это уже было заведено, но часам к семи стало очевидно, что выбраться из дома ей не удастся. Бекки и девочки были настолько расстроены, что оставлять их в таком состоянии она не смела. Как и следовало ожидать, Лорен и Лиза обвиняли во всем случившемся мать, и упреки в ее адрес так же, как и слезы, лились рекой. Рейчел пыталась разъяснить ситуацию и утешить старших племянниц, одновременно отвлекая Кейти. Элизабет в это время оставалась с Бекки.

В самый разгар круговерти раздался телефонный звонок.

Рейчел сняла трубку. В этот момент Кейти, возившаяся в коридоре у кухни, схватила карандаш и принялась выписывать большие красные круги на золотистых муаровых обоях. Рейчел отобрала у нее карандаш, и Кейти тут же закатила истерику.

– Где ты бродишь? – раздался из трубки знакомый голос, стоило Рейчел произнести «алло».

– Я не смогу сегодня прийти, – тихо сказала она, так, чтобы не слышали ни старшие племянницы, сидевшие на кухне за столом, ни мать, находившаяся в библиотеке с Бекки. – Дома катастрофа.

– Что еще за катастрофа? – недовольно произнес Джонни.

– Майкл объявил девочкам о разводе. Все в трансе. Мне очень нужно побыть сегодня с ними.

– М-да. – Последовала пауза. Потом, с легкой надеждой в голосе, Джонни продолжил: – Так, стало быть, приглашение на воскресный обед отменяется?

Рейчел расхохоталась.

– Нет.

– А я уж подумал… – невесело произнес он. – Значит, в два?

– Да. Не опаздывай. И, Джонни…

– Да?

– Не волнуйся ты так. Мама тебя не съест.

– Тебе легко говорить. – Но в его голосе уже звучали шутливые нотки, и Рейчел улыбнулась.

– Я люблю тебя, – промолвила она в трубку.

– Хм. – Иного ответа она и не ожидала. Потом, уже серьезным тоном, он обратился к ней: – Рейчел?

– Да?

– Можно тебя кое о чем попросить?

– Пожалуйста, но только не об отмене воскресного обеда.

– Нет, не об этом. – Чувствовалось, что он улыбнулся. – Не выходи сегодня вечером из дома, хорошо?

– Почему?

Рейчел уловила нерешительность в его голосе.

– Я сегодня много думал. И мне пришло в голову, что Мэрибет и Гленда были связаны одним: – мной.

– Ну и что?

– А то, что и ты… тоже. Я не знаю, может, их поэтому и убили. Мне не нравится так думать. Но, поскольку это касается и тебя, я не хочу испытывать судьбу. Так что посиди дома, пожалуйста. Договорились?

– Хорошо, – медленно произнесла Рейчел, уже лихорадочно обдумывая сказанное Джонни. Это было так очевидно, и тем не менее сама она до этого не додумалась. Если только убийства были каким-то образом связаны с Джонни, теперь именно она становилась мишенью. От такого предположения у Рейчел мурашки побежали по коже.

– Обещаешь?

– Разумеется. – Она не лгала. Сейчас ее уже ничто не могло заставить выйти из дома.

– Вот и умница. – Судя по голосу, Джонни был удовлетворен. – Тогда до встречи завтра за обедом. Береги Бекки и девочек. И себя тоже.

– Хорошо. Пока.

– Пока.

Он первым повесил трубку. Рейчел чуть дольше задержалась у телефона. Она так любила Джонни, любила до боли, и больше всего на свете ей хотелось быть сейчас рядом с ним, в его квартире – есть спагетти или танцевать, просто болтать или…

– Рейчел, кто это был? – Из библиотеки выглянула Элизабет.

– Джонни, мама. Он сказал, что с удовольствием придет завтра на обед.

– В самом деле? – У Элизабет был такой вид, словно она съела что-то кислое, но, взглянув на Рейчел, не стала развивать эту тему. – Как ты думаешь, девочки смогут теперь по-человечески относиться к матери?

Рейчел пожала плечами.

– Кто знает? – сказала она и замолчала, предоставляя Элизабет возможность полюбоваться художествами младшей внучки.

Но Элизабет лишь мельком оглядела жирные красные линии и ушла. Рейчел отправилась на кухню в надежде уговорить девочек пройти в библиотеку.

39