Однажды летом

Рейчел вгляделась в его красивое лицо и темнеющие от гнева голубые глаза и почувствовала зреющую в ней готовность согласиться с любым его желанием. Женщина невольно сравнила себя с первопроходцем, ступившим на зыбучие пески. Еще мгновение – и она сгинет в этой глухой темноте и неизвестности…

– Майкл, ее муж, сказал, что хочет развода. Она очень расстроена. Я должна быть рядом с ней.

– Тот самый Майкл, в которого ты была влюблена когда-то?

Рейчел уставилась на него.

– Откуда тебе это известно?

– Я помню, как ты привозила его домой тем летом. А знаешь, почему я это помню? Потому что ревновал. Одна отрада была для меня в ту злосчастную осень, когда он бросил тебя и переключился на твою сестру.

– Я тебе не верю.

– Поверь. Это правда. – Губы его были плотно сжаты. С минуту Джонни пристально смотрел на нее. – Я мечтал о тебе очень давно, Рейчел. Не важно, сколько у меня было девчонок, я всегда помнил о тебе и знал, что происходит в твоей жизни. Итак, как насчет ужина? У Джино готовят потрясающую зубатку.

– Я не могу. Бекки так расстроена… – У Рейчел дрогнул голос, и она замолчала. Только что прозвучавшее признание Джонни лишний раз подтверждало, что отношения между ними заходят дальше, чем она рассчитывала.

Некоторое время он молча смотрел на нее. Потом выпрямился, захлопнул дверцу и, обойдя машину, сел на пассажирское сиденье. Рейчел включила зажигание.

– Вранье, – произнес Джонни, когда автомобиль тронулся.

– Что? – нервно переспросила Рейчел. Губы Джонни были плотно сжаты, а брови почти сомкнулись над переносицей.

– Ты слышала. Я сказал, что это вранье.

– Вовсе нет. Это правда. Бекки дома и…

– Я вполне допускаю, что она может быть дома и что муж ее хочет развода, но все это, черт возьми, не должно влиять на твое ко мне отношение. – Его холодный размеренный тон был гораздо выразительнее, чем возможная вспышка откровенной ярости.

Рейчел закусила губу и попыталась сосредоточиться на дороге. Вырулив наконец на шоссе, она бросила взгляд на Джонни.

– Ты так и не ответила на мой вопрос, Рейчел, – вкрадчиво произнес он, прежде чем она успела сказать что-то свое, и в упор посмотрел на нее.

– На какой вопрос?

– Ради всего святого, следи за дорогой!

Пока она приходила в себя после его окрика, Джонни не произнес ни слова. Затем сказал еле слышно, так что ей пришлось напрячь слух:

– Ты стыдишься меня, Рейчел?

– Нет! – Ее взгляд вновь переметнулся на него. В ужасе оттого, что Джонни мог подумать о ней такое, она повторила еще более решительно: – Нет!

– Я тебе не верю. – Тон его был категоричен.

– Это правда! – Они проезжали мимо магазина «Севен-элевен», сворачивая на дорогу, ведущую к школе. Рейчел понимала, что Джонни заслуживает объяснений, но ей было необходимо сначала самой разобраться в собственных чувствах. Любить Джонни Харриса было непросто, особенно в Тейлорвилле. Страшно подумать, какими трагическими последствиями могло это обернуться.

– Неужели?

– Хорошо! – взорвалась Рейчел. – Хорошо! Ситуация действительно идиотская. И ты это знаешь. Я – учительница. И когда-то была твоей учительницей. Тебе известно, что в моем контракте есть запись о том, что за аморальное поведение меня могут дисквалифицировать? Я не уверена, что связь с тобой не сочтут аморальной. Это для начала. Кроме того, ты на пять лет моложе меня. Как на это прикажешь смотреть? И ты… и ты… – Она запнулась, не в силах произнести то, о чем неустанно твердила людская молва.

– Бывший заключенный и местный изгой? – закончил Джонни за нее. Рейчел поразил его тон, и, повернувшись к нему, она встретила полыхающий диким огнем взгляд. – С таким хорошо трахаться на стороне, но не очень удобно появляться на людях.

Рейчел, чувствуя свою беспомощность, закусила губу.

– Господи, смотри же за дорогой! – рявкнул он, схватившись за руль и возвращая шарахавшийся из стороны в сторону автомобиль в нужный ряд.

Какое-то время оба молчали. Рейчел предельно сосредоточенно вела машину, пока наконец не подъехала к школьной автостоянке, где притормозила рядом с мотоциклом Джонни. Выключив зажигание, она обернулась к нему, не убирая рук с руля.

– Джонни, пожалуйста, верь мне, я не стыжусь тебя. Мне просто нужно немного времени, одиночества, если хочешь.

– Одиночества. – Рот его чуть скривился, когда на одно лишь мгновение их взгляды встретились. Потом он открыл дверцу, вылез из машины и, нагнувшись, произнес в открытое окно: – Берите сколько хотите времени и одиночества, учитель. И когда… если вдруг… вы решите, что справились с этой проблемой, дайте мне знать, хорошо? – От его слов повеяло ледяным холодом.

– Джонни… – жалобно начала было Рейчел, даже не сознавая, что именно хотела произнести.

Но он не дал ей возможности договорить. Достав с заднего сиденья свою куртку, Харрис накинул ее, потом подошел к мотоциклу, нацепил шлем и в мгновение ока оказался верхом на своем «боевом коне».

Рейчел растерялась, а он запустил мотор и, даже не обернувшись, с ревом умчался прочь.

25