Однажды и навсегда

— Отличная идея, но я думаю, что буду лишний. Вам нужно побыть своей семьей.

Снова посмотрел в сторону Мии ее французишка. Их беседа становилась всё эмоциональней и эмоциональней. И я даже смог услышать о чем Мия ему говорила.

— Я же просила тебя, Жан! Я же просила никому ничего не сообщать! И ты дал мне слово…

Кровь в моих венах стала закипать. Этот кретин доводил Мию до слез и я так захотел оторвать ему его несмышленую головешку, что аж тело заломило!

— Ты — дядя моей самое любимой ученицы и девушки моего сына. Разве ты можешь быть чужим мне? — услышал я голос Луи, который хоть на несколько секунд отвлек меня от моих желаний. — А еще ты отличный собеседник под шоты с текилой!

— Нет, Луи. Я не могу принять твое предложение и мне пора идти.

Я похлопал Луи по плечу и тут Мия что-то громко выкрикнула, топнув ногой. Я снова обернулся в ее сторону. Её лицо пылало от злости, а глаза были уже на влажном месте.

— Молодые. Вот и выясняют отношения, — пожал плечами Луи.

— Я лучше пойду, Луи! Был рад встретить тебя!

Быстрым шагом вышел на улицу, громко хлопнув дверью. Мне повезло, что выставка проходила недалеко от моста Искусств. Вбежал вверх по ступеням и остановился прямо под одним из фонарей. Облокотился на кованное ограждение.

Чёрт! Надо взять себя в руки, чтобы не вернуться и голову ему не оторвать! В отличии от этого ублюдка я знал, что она этого не заслуживает. Моя Мия всегда нуждалась в любви и заботе, а не в выносе мозга!

Сделал глубокий вдох. Не помогло! Я уже слышал как захрустела шея этого французишки под напором моих пальцев. Вот ведь черт!

Но тут резко всё исчезло, когда я услышал приближающийся стук тонких каблучков. Владелица шпилек остановилась около меня и встала рядом. А мне не нужно было оборачиваться — я по запаху сразу узнал, что это была она.

Не рискнул посмотреть на нее. Я знал, что ее щеки пылали, а глаза были красные от слёз. И я не уверен, что увидя это, я смогу сдержать себя и не вернусь на эту чертову выставку!

— Может…

— Да! — неожиданно и очень решительно ответила мне Мия. — Я бы сейчас не отказалась от большой порции блинчиков с кленовым сиропом!

Глава 12. Наши отношения всегда напоминали американские горки…

Алек

Две порции блинчиков с шоколадной пастой, американо и зеленый чай. Это точно должно помочь нам обоих хоть как-то справиться со своими эмоциями. За последние полчаса Мия не произнесла ни единого слова, она молча смотрела в пустоту перед собой. Уголки её глаз были на мокром месте, а щеки покрылись красными пятнышками — она плакала пока шла до моста. И я еле сдерживал себя, чтобы не вернуться на ту чертову выставку и не сломать шею этому придурку.

— Вы поругались… — наконец-то я решился начать разговор. — Я видел и слышал. Ты можешь поделиться со мной, если хочешь и возможно я мог бы дать тебе какой-нибудь совет.

Мия подняла на меня свои пылающие глаза и неожиданно для меня звонко рассмеялась.

— Нет, Алек, ты не можешь дать мне совет! Ты нихрена не понимаешь в любви!

Я? Не понимаю в любви? Да как она смеет? Была бы моя воля, я бы с радостью напомнил ей, как сильно я ее любил… а точнее всё ещё люблю.

— Это еще почему? Вообще-то, я знаю как это — любить, — ответил я ей, поймав ее глаза своими.

Ты ведь знаешь, малышка. Всё знаешь! Ты знаешь кого я люблю, но так боишься признаться себе в этом. Так боишься позволить себе вспомнить об этом.

— И кого ты любил? — послышались стервозные нотки в голосе Мии. — Линду?

Линда? Меня многое связывало с Линдой, но только не любовь.

— Причем тут… Линда? — спросил я её и быстро опустил глаза в тарелку перед собой. Вот я кожей почувствовал, что она не просто так напомнила мне о ней. Точно не просто так!

— Она единственная к кому ты всегда возвращаешься, разве нет, Алек? Кстати, вы всё еще… вместе?

Рискнул взглянуть на Мию. Передо мной больше не сидела хрупкая девушка, которая растерянно хлопала своими ресницами, пытаясь скрыть слёзы. Мия выпрямилась и сложила руки у себя на груди. Она молча убивала меня взглядом, а я искренне не мог понять за что она так смотрела на меня, ведь Линда была давно в прошлом! И хоть мне многое было не понять, но я всё-таки осознал главное — Мия ревновала меня к Линде, всё ещё ревновала.

— Ты всё еще ревнуешь меня к ней? — Я сказал это так неожиданно и громко, что Мия вздрогнула.

— Кто? Я? — растерянно похлопала она своими густыми ресничками. — Я никогда тебя ни к кому не ревновала! Ты можешь трахать ее со спокойной совестью столько, сколько пожелаешь.

Ревнует! Однозначно ревнует! А разве ревность не синоним к любви и страху потери?

И как только я решился у нее спросить об этом, перед нам поставили две тарелки с тонкими, мягкими как бархат, подрумяненные блинчиками. Мия наклонилась к тарелке и с особым наслаждением вдохнула аромат свежеприготовленной еды.

— Сколько лет ты не ела блинчики? — спросил я у нее.

— Столько же, сколько в моей жизни не было тебя, Алек.