Однажды и навсегда

На следующий день я просыпаюсь в отличном настроении, во мне столько энергии, что кажется, я без проблем могу пробежать марафон. Включаю старинный радиоприёмник на кухне и, пританцовывая, иду в ванную. Привожу себя в порядок, одновременно подпевая, какой-то глупой попсовой песенке. Убираю волосы в высокий хвост, расчёсывая их пальцами, и возвращаюсь на кухню. Наверно утро моё самое любимое время суток. Не знаю, почему многие люди так ненавидят его. С утра всё тело переполнено энергией, голова чиста и хочется сделать столько всего, что впору записывать, чтобы не забыть. Я люблю сидеть по утрам на балконе, закутавшись в тёплый плед с горячим кофе в руках и смотреть на то, как просыпается город, как улицы заполняются спешащими пешеходами, а дороги превращаются в непрекращающийся поток автомобилей разных марок. Во всём этом есть какое-то умиротворение, а главное постоянство, которого так не хватает в современной жизни.

Наливаю в белую чашку кофе, когда в дверь звонят. Этот звук проносится по мне, проникая в самое нутро. Я чувствую, что он стоит за дверью ещё до того, как открываю её. Сегодня он хотя бы прикрыл свой торс растянутой тёмно-серой майкой, а пижамные штаны остались теми же, как и коричневые тапочки. Если честно, я даже не представляла, что такой мужчина, как Джек Хастлер носит тапочки. Мне казалось, что он даже спит в своих тяжёлых армейских ботинках. А теперь в моей голове предстают образы Джека в белом и пушистом халате. Встряхиваю головой, пытаясь выкинуть эти бредовые мысли и перевожу взгляд на Джека.

— Отличная пижамка, — замечает он, кивая на мой шёлковый комплект жемчужного оттенка и без приглашения проходит внутрь. В его руках, как и вчера, тарелка, только сегодня на смену булочкам пришли маленькие шоколадные кексы.

— Не думала, что ты всё же решишь прийти, после вчерашнего, — говорю я, закрывая за ним дверь.

— Ты же знаешь, что меня сложно чем-либо напугать. И я не думаю, что ты всерьёз способна мне навредить, — он наливает в пустую чашку кофе и садится за стол.

— А ты рисковый парень, — сажусь напротив него, — но почему бы тебе не завтракать у себя дома? Или ты не умеешь варить кофе? Может, у тебя нет кружки? Так ты не стесняйся, я могу тебе одолжить кофе и свободную кружку, если ты избавишь меня от своих утренних визитов.

— И почему ты думаешь, я должен на это согласиться? Мне нравится завтракать в твоей компании, — он берёт один из кексов и откусывает кусочек. На его верхней губе остаётся капля жидкого шоколада и это действует на меня гипнотически. Джек слизывает шоколад и как ни в чём не бывало, продолжает свой завтрак. Опускаю взгляд и отпиваю свой кофе. Это нелепо, просто нелепо. Почему-то в его обществе я могу думать лишь об одном. Превращаюсь в какого-то озабоченного подростка. Нужно вести себя, как цивилизованная и умная женщина. Но судя по всему чертёнку, сидящему на моём левом плече, нравится склонять меня в плохую сторону. Поднимаю взгляд и замечаю, как неотрывно смотрит на меня Джек. Между нами снова зарождается немой разговор и дуэль взглядами. Ни один из нас не смеет даже моргнуть. Я беру с тарелки кекс и надкусываю его, стараясь сделать это как можно соблазнительней. Провожу языком по губам, слизывая шоколадные крошки. Джек держится молодцом. С виду он похож на одну из греческих статуй, неподвижный и прекрасный. Но вот его чёрные глаза горят живым огнём и сейчас стали ещё чернее, благодаря расширенным зрачкам. Его тело напряжено, это видно по мускулам, которые стали слишком отчётливыми. Грудь Джека то опускается, то поднимается и кажется, ещё немного и из его ноздрей пойдёт дым. Наклоняюсь немного вперёд, чтобы ему был лучше виден вырез моей шёлковой майки. Это действие мигом приводит Хастлера в бешенство, срывая все удерживающие замки. Он с громким стуком ставит чашку с кофе на стол, отчего чёрная жидкость тут же выливается и в два шага приближается ко мне. Не успеваю я разгадать его помыслы, как он подхватывает меня за талию своими большими и горячими руками, усаживая на стол. Кружка с кофе вылетает из моих рук и с громким треском падает на пол, разбиваясь на тысячи осколков. Без каких-либо предисловий рот Джека обрушивается на меня. Его губы берут меня в плен, целуя жадно и безжалостно. Язык вторгается внутрь, совершая что-то невероятное. Руки Хастлера так сильно прижимают меня к себе, словно он жаждет стать частью меня. Мои ноги действуют противоположно приказам мозга и опоясывают Джека, что позволяет мне оценить масштабы его возбуждения. Я начинаю задыхаться, от этого поцелуя. Кажется, что он пытается меня наказать за что-то. Джек кусает мои губы, проникает языком так далеко, как никогда. Это больше, чем поцелуй, мы словно занимаемся сексом одним ртом. Это что-то сумасшедшее.