Одна в двух мирах

Уже через минуту вся толпа расселась. Рука в белой перчатке — ее обладателя Юля не увидела — поставила перед ней тарелку супа. Не обращая внимания на сотрапезников, девушка схватила лежащую на салфетке ложку и принялась за еду. В прозрачном бульоне с едва заметными блестками жира удалось найти десяток мелко нарезанных кусочков вареной говядины, крупу, напоминающую перловку, но помельче, и кусочки овощей — не слишком много. Тем не менее, горячая, пусть и малосоленая, без специй еда хорошо согревала, Юля ела с аппетитом. На второе принесли жареные косточки, обтянутые тонким слоем мяса и кожицы. Вероятно, перепел. Девушка слышала о таких деликатесах, но никогда не пробовала. Оказалось довольно вкусно. Десерт — пышная бело-розовая масса — был выше всяких похвал. Юлька выскребла все до капельки и, отставив вазочку, перехватила недоуменный взгляд сидевшего напротив, чуть правее от нее, юноши. Парень был симпатичный. Волнистые ухоженные волосы темными локонами падали на плечи. Глаза, цветом напоминавшие лягушачью кожу — бурую с зеленоватым оттенком, были очень выразительны. Яркие полные губы выглядели напряженными, владелец, словно стесняясь их объема, несколько растягивал их, что, впрочем, не выглядело улыбкой. Обед завершился подачей нарезанных свежих фруктов. Фрейлины и вельможи, прихватив с собой тарелочки с фруктовым ассорти, выбирались из-за стола и разбредались по залу, кучкуясь около окон или в глубине у колонн. Парень, до сих пор сверливший Юльку взглядом, отдающим болотной тиной, качнул головой, приглашая отойти в сторону. Она послушно проследовала к дальней колонне. Там в небольшом углублении прятался портрет короля.

— Па-а! — невольно выронила Юлька.

Визави проигнорировал возглас и завел длинную речугу. «Мозги пудрит девушке, — усмехнулась про себя Юля и поправилась, — принцессе». Подавляя растущую неприязнь, хотела уж спросить: не владеет ли, случаем, молодой человек русским? Не успела, заметила спешащую к ним маму. Та бросила напыщенного вельможу, не дослушав его, и шла к дочери сама, что, по всей вероятности, противоречило правилам. Юля была рада отделаться от навязчивого кавалера и шагнула навстречу. Королева обронила несколько вполне добродушных фраз, обращаясь к парню, и увела дочь, взяв под локоток. Никто не последовал за ними. Скорее всего, мама вернется к прерванным беседам. Юле же пришлось опять остаться в комнате одной.

За окном темнело. Усталость от необъяснимых событий и переживаний наводила на мысль о «поваляться и почитать». Книги не пришлось долго искать. Четыре шкафа находились в смежной комнате, напоминавшей кабинет, совмещенный с библиотекой. Вытянув из плотного строя шесть томиков наугад, Юля раздраженно бросила их один за другим на стол. Ни русских, ни английских — сошло бы на худой конец — текстов не обнаружилось в здешнем собрании.

Возвращаясь в спальню, наткнулась на угрюмую служанку. Та стояла, потупившись — изображала скорбное ожидание. Веселая порхала у кровати: сняла и сложила блестящее стеганое покрывало, отвернула угол одеяла и распустила шнурки балдахина.

Руки печальной служанки тоже оказались ловкими: уже через минуту Юлька избавилась с ее помощью от тесного наряда и облачилась в просторную рубашку из кипельно-белого батиста с кружевом по подолу и краям широких рукавов. А еще через минуту она сомкнула веки, лежа не воздушно-пушистой перине под легким, но удивительно теплым одеялом. Заснула мгновенно. Прикольно звучит: заснула во сне.

Не успев сделать двух глубоких вдохов мирно почивающего человека, Юля открыла глаза. Вскрикнула от восторга, увидев любимую родную комнатку. Потянулась. Пошевелила пальцами рук и ног. Резким движением вскочила с кровати. Подпрыгнула, присела, снова подпрыгнула, снова присела, выудила из-под кровати гантельки и начала выполнять привычные упражнения. Как приятно ощущать силу в мышцах! Тянуть их, напрягать, смотреть, как надуваются под кожей бугорки. С кухни прилетел запах жареного теста, смешанный с ароматом вареной вишни. В желудке раздалось требовательное урчание. Конечно! Вчера улеглась без ужина. Завтраки-обеды во сне не в счет.

Метнулась на кухню как была — в ажурных трусиках и майке до середины попы. Обняла маму, колдующую над сковородкой со шкворчащими блинчиками — покупными, понятное дело, мама не любила готовить, да и когда ей! Она успела обернуться:

— Без тапок! Без халата! Марш одеваться.

— М-м-м… с вишней! Обожаю!

От вчерашней грозы не осталось и тени. Разве что, наблюдая, как дочь моет тарелки после завтрака, мама проговорила задумчиво:

— Прости, Юляшка, я вчера сорвалась. Не смогу купить тебе айпад, чего уж. Оставляй. — Юля кивнула, не оборачиваясь, мама добавила: — Но не думай, что это тебя обяжет. Отец слишком…

— Не переживай, мамуля, все равно, я люблю тебя больше всех-всех-всех.