Одна судьба на двоих

- Подполковник. Вы сами-то поняли, что только что сейчас сказали? Неизвестный научный консультант нам в помощь? Ржу не могу. Так ладно, проехали. Этот сынок врач, как я понял? А папашка кто?

- Отец – из штаба Министерства. Как я понял по отрывкам разговоров, то вчера ещё сам лично не хотел вмешиваться в эту историю, но на него насели как сам сынок, так и его мамашка.

- А откуда, если не секрет, Вы всё это всё знаете?

- Так ещё вчера майор вечером потребовал, что бы он ЛИЧНО присутствовал на демонстрации, инспектируя и лично контролируя процесс. Боюсь передать неточно, но его слова звучали как «в ином случае наука может понести неисполнимую утрату». Когда главврач отмахнулся от требовальщика как от назойливой мухи, майор пообещал, что дойдёт чуть ли не до министра обороны, но своего добьётся.

Кунецов произнёс эти слова с каким-то сарказмом, и все присутствующие поняли как относятся к сыну генерала в госпитале.

- Ещё какая-либо новая информация о сегодняшнем дне или изменении наших планов есть?

Полковник смешался, опустив голову.

- Вместо курсанта ФСБ, документы которого Вы вчера видели, назначен другой пациент – подполковник Андрюшенко, который после тяжёлой травмы позвоночника и нескольких операций так и остался парализован.

- То есть, как заменили? – недоумённо спросила Арина. – Без нас нас женили? Это уже ни в какие рамки...

- Подожди, Рина, - перебил сестру Антон. – Вы сказали, что было проведено несколько операций? Какого рода?

- Я не врач и не могу ответить на понятном Вам языке. Знаю только, что оперировали раздробленный позвоночник.

- Да-а-а, - протянул Антон. – Теперь предпоследний вопрос. Осмотр где будет проводиться? Там, где и раньше?

- Да, – кивнул подполковник. – Пациента, скорее всего, привезут в смотровую, где и проводилась диагностика все эти дни, поэтому и майор там с утра.

- А где наш курсант?

- В палате, где и был.

- Знаете в какой?

- Точно нет, но узнаю без проблемм.

- И последний вопрос к Вам, Андрей Николаевич. Наши «заклятые друзья» из зарубежья прибыли?

- Уже как полчаса назад. Сейчас направляются завтракать в приготовленное помещение.

- Тогда вот что, уважаемый. Сейчас остановите транспортировку в смотровую нового пациента, это, во-первых. Во-вторых – мы их посмотрим прямо в палатах, несмотря на последствия. Ответственность беру на себя. Если этому будут сопротивляться сотрудники госпиталя, не говоря уже о Вашем руководстве, то мы просто развернёмся и уедем отсюда. Условия контракта УЖЕ нарушены со стороны госпиталя, так что передайте недовольным наши условия. Всё. Действуйте.

Когда Кузнецов в полном смысле слова убежал, Арина, посмотрев на брата, спросила.

- Может поможем нашему невольному соучастнику вернуться в ряды славной авиации?

- Поздно, моя хорошая. У него ампутированы шесть пальцев на ногах, да и времени прошло много, мы ведь не боги. Не будем обнадёживать неплохого человека. К тому же я в курсе, что у нас лётчиков в разы больше чем самолётов. А что подполковник? Ну, раз, два, ну десять поднимется в воздух и всё… пенсия. Я тебя знаю и понимаю твоё сопереживание, но… Мы двоём не в силах помочь всем на этой земле. Даже и не на земле и не в стране, а в конкретном госпитале.

Вскоре вернулся Кузнецов и повёл всех троих, раздав белые халаты, маски и бахилы, в палаты.

- - -

Первым был парализованный подполковник. Антон с сестрой провели быструю диагностику и, посмотрев друг на друга, вышли из палаты в сопровождении лечащего врача, который присутствовал при осмотре.

- Уважаемый, - Антон посмотрел в глаза врачу, который с надеждой ждал ответа от молодых людей. – Я чувствую Ваше желание пмочь, но скажу сразу – после тех операций, что перенёс больной, нам делать нечего. Не скажу, что хирургическое вмешательство было несвоевременным или операции прошли неправильно. Мы в данном случае просто не силах вернуть человека к обычной жизни. Нет, не так. Мы не можем сделать это за один или два дня. Даже за месяц или год. Хотя… За год, в принципе, могли бы, но если занимались только им одним.

- Этот человек заслуживает того, что бы бросить все силы для его лечения, – хмуро произнёс врач, услышав Антона.