Одна судьба на двоих-2.

- Не пытайся разговаривать мысленно, – еле слышно прошепал Антон. - Нас, видимо, на время лишили такой способности. Хотя от деда мысли доносятся, но так, словно он находится очень далеко. Да и не мысли это, скорее обострённые чувства. Деда очень волнуется… нет, он боится за нас, в то же время надеется, что мы выдержим испытание и будем выбраны.

- Для чего?

- Не могу сказать, прости. Полной картины не знаю, а врать не хочу. И эти весы меня сбивают с мыслей, словно гипнотизируют. Не могу сконцентрироваться. И как они висят?

- На потолке крюка нет, - нервно хихикнула Арина, которой передалось волнение брата, - Точно нет. Я бы заметила. Поэтому ни верёвки, ни цепи... Скорее всего, снизу какой-то замаскированный крепёж.

- Может быть, - протянул молодой человек. – А може…

Что хотел договорить Антон, осталось неизвестным, посклько их связки порализовало, лишив возможности даже шептаться. И непроизвольно двойняшки вновь стали слушать деда.

- Готовы ли Вы, избранные, держать ответ перед Создателем?

Голос Дмитрия Михайловича прозвучал тихо, но властно. Да и, похоже, что не его голос звучал, а кого-то другого (привыкли двойняшки уже к другому тембру и мягкости, что всегда звучала от деда).

И двое лишь кивнули.

- Тогда освободите руки и отвечайте по очереди. Сначала юноша, за ним девушка. Пред Вами Весы Жизни. Они не примут ложного ответа. Отвечайте искренне, сколь Вам не трудно было бы сказать в присутствии других. Готовы ли Вы созранить веру в Создателя нашего, не смотря на искушения и гонения?

- Да.

- Да.

Арина, ответив вслед за братом, заметила, что одна из чаш весов вздрогнула и опустилась чуть ниже, чем была ранее.

- Готовы ли Вы помогать людям не только за вознаграждение, но и бескорыстно, не жалея сил своих и здоровья?

- Да.

- Да.

Левая чаша опустилась ещё чуть ниже.

- Готовы ли Вы жизнь положить ради процветания земли русской, на которой родились и выросли? Защищать её до последней капли крови своей?

- Да.

- Да.

- Готовы ли Вы бороться с другими верованиями среди людей, кто не принимает веры в единого Рода.

- Нет.

- Нет.

И, к удивлению двойняшек, несмотря на отрицательный ответ, левая чаша, вздрогнув, вновь опустилась.

- Готовы ли Вы, отринув желания тела и души посвятить жизнь служению Роду?

- Да.

- Нет.

Антон, чуть повернув голову, удивлённо взглянул на сестру, глаза которой были закрыты, словно та находилась в трансе. Он заметил, что чаша весов сначала опустилась, а потом поднялась до прежнего положения.

- Готовы ли Вы ради главенства и процветания Рода принести в жертву Создателю своих близких?

- Нет.

- Нет.

Чаша весов завибрировала и… опустилась, но вторая чаша, к удивлению двойняшек, не поднялась соответственно, а осталась в том же положении, как и была до этого.

- «А эти весы скоро сломаются. Такой изгиб конструкции вряд ли нормален. Я не инженер, но и делетанту понятна несуразность положения…» - хмыкнул про себя Антон.

- Готовы ли Вы погибнуть, оставив судьбу своего близкого в неведении ради сохранения знака Рода.

- Да.

- Нет…

Вопросы сыпались один за другим и чаши то поднимались, то опускались, находясь в непрерывном движении. Сколько было вопросов и сколько прошло времени, Арина не помнила, находясь, по её мнению, под гипнозом, хотя отвечала сама, не под чужим влиянием. И вскоре девушку, как показалось, отпустили из невидимых мягких объятий, шепнув, что скоро всё закончится. Было это иллюзией или ей, в самом деле, кто такое шепнул…

… - Готовы ли Вы возглавить Братство Хранителей, что пронесло через века и сохранило, несмотря на гонения и смерть близких, не выдав носителей, знак Рода?

- Да.

- Да.

- Последний вопрос. Готовы ли Вы, испытывая муки ужасные, терзания плоти своей недругами, спасая близкого своего единоутробного, выдать на поругание знак Рода?

- Нет.

Девушка, после паузы, тоже ответила отрицательно.

В огромном зале наступила тишина. Казалось, слышно дыхание каждого присутствующего и даже воздух загустел перед явлением чего-то непонятного. Взгляды людей были прикованы к чашам весов, которые снова и снова, словно повторяя свои прежние движения, то сравнивались, то опускались под повторяющимися неслышимыми вопросами и ответами. И когда после очередного цикла движений одна из них резко опустилась, коснувшись невидимого ограничителя, а затем резко подскочила вверх, по залу пронёсся тихий перезвон большого колличества невидимых колоколов.

Двойняшки, не отрывая глаз, смотрели на бледного деда, по лицу которого ручьями скатывался пот. Тот стоял с закрытыми глазами и словно беседовал мысленно с кем-то незримым. Глаза старика под закрытыми веками перекатывались, а губы то складывались в улыбке, то превращались в непонятную, порой или злобную гримасу или презрительную ухмылку.

Так прошло немало времени, но сколько, никто не знал, ведь никому и не пришло в голову посмотреть в тот момент на часы.