Одна судьба на двоих

И я была невероятно благодарна ему за то, что несмотря на личную обиду – ведь руководство отстранило его от создания «Миражей» ещё в самом начале нашего пути, – он нашёл в себе силы прийти сюда и искренне сказать мне тёплые слова.

Следом за ним откуда-то появился Джаред Вазовски. За прошедшие десять лет он как будто бы ещё больше высох, и его неизменный ёжик на голове стал наполовину седым. Джаред в своей обычной смущённо-сдержанной манере подошёл ко мне и протянул свою небольшую костистую ладонь.

– Поздравляю, Рада! – выговорил он. – Какой успех…

И я, не глядя на его протянутую руку, подалась ближе и обняла его, шепнув:

– Спасибо, Джаред! Это и твой успех тоже…

Он только смущённо дернул плечами и мотнул головой, словно хотел сказать – не говори глупостей.

Когда закончились поздравления, к нам толпой повалили журналисты. Я слышала, как Гарри спросили, какие у него творческие планы – теперь, после завершения такой огромной работы, и тот начал что-то пространно и туманно вещать о будущих проектах. Я, конечно, знала, что больше всего Гарри сейчас горюет о том, что его золотая жила иссякла, но не сомневалась, что в голове у него уже созрел новый план.

Потом очередь дошла и до меня.

– Рада, – затараторила журналистка, наверно, боявшаяся, что нас сейчас прервут и она не успеет задать мне свой животрепещущий вопрос. – Рада, наверняка теперь, после окончания съёмок, у вас отбоя нет от предложений. Скажите, пожалуйста, в каких проектах мы в ближайшее время сможем вас увидеть?

– Я пока сама ещё не определилась, – отозвалась я. – Я многое вложила в эту работу, она долгое время была частью моей жизни, и сейчас мне сложно говорить о том, что будет в будущем.

Я подумала, что Бет осталась бы довольна подобным ответом. Впрочем, говорила я совершенно искренне.

– О, понимаю, – закивала журналистка и, многозначительно улыбаясь, показала глазами на Тэда. – Наверное, теперь у вас наконец появится время на личную жизнь, и, возможно, вы вскоре удивите фанатов неким заявлением?

– Всё возможно, – всё так же пожала плечами я.

– Всё возможно в этом лучшем из миров, – пробасил у нас за спиной Алекс. – Ведь, в конце концов, это Голливуд, где сбываются мечты. Верно, Honeymoon?

– Так и есть… – отозвалась я.

Журналистка разулыбалась, наверное, довольная тем, что в завтрашней статье сможет первой заинтриговать читателей тем, что Рада Казан обещала в скором времени удивить своих поклонников неожиданным заявлением о своей личной жизни. Тэд, как всегда печально усмехнувшись, поймал мою руку и поднёс ее к губам. А я, легко рассмеявшись, убрала ему упавшие на лоб волосы.

И в этот момент в сумочке у меня завибрировал мобильник. Я огляделась по сторонам, пытаясь отыскать взглядом тихий уголок, где можно было бы переговорить по телефону. Тэд, сообразив, что мне нужно, подхватил меня под руку и быстро повлёк куда-то. Вскоре мы с ним свернули в коридор и оказались в пустынной укромной галерейке. Я вытащила из сумочки разрывавшийся мобильник, быстро поднесла его к уху и услышала деловитый голос Бет.

– Бет, милая, почему ты не здесь? – спросила я. – Ведь это и твой праздник, без тебя бы ничего не было…

– Я слышу, ты там совсем разомлела от успеха? – скептически отозвалась Бет. – Рада, это все потом. Сейчас – нечто срочное. Тебе поступило невероятное предложение.

– Какое? – спросила я.

Голос Бет, доносящийся из динамика, гулко раздавался в пустынной галерее, и Тэд, слышавший её слова, взглянул на меня с заинтересованной улыбкой.

– Ко мне обратился Дастин Хофман.

– Кто?

– Ты не ослышалась, дорогая моя, Дастин Хофман. Он собирается ставить на Бродвее «Стеклянный зверинец» по Уильямсу и хочет пригласить тебя на роль Лауры. Говорит, что запомнил тебя ещё десять лет назад. Ты не знаешь, о чём это он?

И я внезапно вспомнила первый показ самостоятельных отрывков в школе актёрского мастерства, свою Бланш и нелепого дядьку с крючковатым носом, который обнял меня, испуганную, и сказал: «У вас большое будущее, Рада».

Поверить было невозможно, что мэтр и в самом деле запомнил меня. И не просто запомнил, пригласил в свой проект…

– Я… Бет, подожди, неужели это серьёзно?

– Абсолютно серьёзно. Рада, дорогая, мистер Хофман хочет начать репетиции уже в следующем месяце. Постановка будет идти на Бродвее два года, затем планируется тур по Штатам. Спектакль пройдет в самых крупных американских городах и…

Я вдруг почувствовала, что мне нечем дышать. Грудь теснило то ли от восторга, то ли от отчаяния. Мне одновременно хотелось закричать, затопать ногами, разрыдаться, разразиться хохотом.

– Бет, я перезвоню, – сдавленно проговорила я в трубку.

– Эй! Эй, ты чего? – встревоженно спросил меня Тэд.

Наверное, я покачнулась, потому что он вдруг обхватил меня рукой за талию, удерживая на ногах, и зашептал мне:

– Дыши! Дыши!

Я судорожно схватилась руками за горло, зажмурилась и с силой вдохнула. И волна воздуха обожгла мне лёгкие так сильно, что на глаза выступили слёзы.