Одна судьба

«Не води меня за нос! Да и поэтому пусть они убьют ее!»

Вампиры могли сделать всё что угодно только бы наказать их за то, что они нарушили все возможные меры безопасности.

«Они не сделают этого я позаботилась обо всем!»

* * *

— Можно молока? — она медлит, решаясь произнести это вслух. — С кровью.

Только это дает ей насыщение, уймет сосущее ощущение голода. Только после него она сможет съесть что-нибудь нормальное, например, чудесный сэндвич с беконом и авокадо.

— Да-да, конечно.

Стейси вертится на кухне, мельтешит.

— Раф говорил, что ты совсем не ешь, только пьешь. Я видела новости, что ты покупаешь еду.

Алекс кивает — она покупала мясо, выбирая самое сочное. Теперь же она следит за тем, как Стейси открывает холодильник и достает с одной из доверху набитых полок пакет с кровью. Никто и не подумал, чтобы взять и сдернуть с него бирки со станции переливания крови. Она отворачивается и старается думать о том, что это просто биологическая добавка.

— Стейси, — начинает она. — Вы тоже никогда не видели детей-вампиров?

Она ставит перед ней высокий стакан с розовым напитком, медлит и добавляет к нему соломинку.

— Нет. Но я знаю, что такие дети есть. Я уверена, что все что написано — это правда.

— Где написано?

Стакан пустеет в потрясающе короткие сроки. Стейси наполняет его заново, перед этим плеснув в него «клюквенного сиропа».

— Я хотела бы прочесть, — говорит Алекс, хотя кому и стоит сомневаться, но только не ей, — Почему вы так уверены в том, что все что написал кто-то, правда?

— Это не просто книги.

Стейси садится напротив, сминая в руках сервировочную салфетку. Видно, что она взволнована. Время, что Алекс была в душе совершенно не успокоило ее.

— Это летопись. В Синадрионе не ведут записи просто так и…

— Но те вампиры, — Алекс кивает в неопределенную сторону, куда-то вниз, имея ввиду совершенно не лондонскую подземку. — Они сомневались и не верили Штефану.

Стейси отмахивается от ее слов.

— Они не заглядывают в библиотеку, не интересуются тем, что было раньше, не хотят знать нашу историю. Поэтому существует Синедрион. В него входят самые-самые старые и мудрые вампиры.

Алекс хочет знать куда деваются самые молодые. Она хочет знать все, только бы не думать о своей незавидной участи.

— А вы выходит хотите. Почему?

Она меняется в лице. Выражение радости и подозрительного для Алекс оптимизма пропадает с ее лица.

— Раф рассказывал тебе, как стал таким?

— Да. Тогда была война и немцы пытались создать суперрасу.

— Немцы хотели создать идеальных солдат, но, прежде чем добиться хоть каких-то результатов и начать клепать их из своих, с совершенной арийской кровью… Словом, они понимали, что будут промежуточные результаты и для них им нужен был расходный материал. Очень много людей умерло, еще больше убито, но остались те, кто бежал и выжил. Война закончилась, главные заговорщики, идейные организаторы скрылись, пустили пулю в лоб или выпили яду, были ли переданы Гаагскому трибуналу, а мы остались. Нам было страшно. Мы понимали, что то, что не успели закончить немцы, сделает антигитлеровская коалиция или, что еще хуже, американцы или любой другой кто заинтересуется новым мировым господством. Мы постарались уничтожить все записи и наработки, но я не уверена, что смогли справиться с этим. Дерек Менгеле бежал в штаты и всё могло начаться заново. Скорее всего так и было, но нас это уже не касалось.

Раздался треск ткани, Алекс заметила с какой силой женщина скрутила салфетку и что более показательно — побледнела с бисеринками пота, выступившими на лбу. Она и сейчас боялась этого человека. Алекс потянулась через стол и погладила ее руку. Она поразилась увиденному — это сильное существо, женщина существования которой боялись кровососы Старого Света смертельно боялась того, кого не видела добрую сотню лет.

— Извини за такое долгое отступление. Я хотела сказать, что надеялась найти способ вернуться к прежней жизни. Я искала в талмудах то, что там по определению и быть не могло.

— Почему?

— Ни я, ни Рафаэль, ни Стэн, ни многие другие — мы не те вампиры, которых ты видела внизу. Но и для них у летописцев нет хороших новостей — обратного способа стать человеком нет.

Они замолчали. Каждый думал о своем. Алекс не надо было никуда возвращаться. Стейси «собирала» разнообразные сэндвичи и думала о том, что все бы ничего и эта жизнь не была бы такой уж отвратительной и имела смысл будь у нее ребенок.

— Как ты себя чувствуешь?

Алекс подняла на нее глаза, до этого уперевшись в экран с мелькающими картинками. На них то и дело появлялась ее фотография, слушать что говорят СМИ пока не хотелось.

— Почему вы спрашиваете?..

— Я врач…

Алекс даже отпрянула от стола. Ее все время окружают врачи, сегодня она была в анатомическом театре, а теперь вот это.

— Не надо бояться.

— Это просто неожиданно. Мой отец тоже был врачом, а еще этот Дерек и…

Алекс покачала головой, прогоняя неожиданное ощущение, и тут же улыбнулась.

— Извините.