Одна против всех

— Пришьют! — уверенно заявил голос. — И виновата в этом будешь только ты! Выкинь из головы дурь и иди в машину. По крайней мере хоть перед смертью совесть твоя будет чиста.

— Ты думаешь? — Я тяжко вздохнула.

— Не думаю, а знаю. Сдавайся и не валяй дурака.

— Ну что ж, как скажешь.

Я поднялась с Родионова кресла, взяла свою сумочку и вышла из офиса, не забыв запереть его на все замки. За воротами уже ожидала черная «Ауди». Машина с тонированными стеклами стояла с закрытыми дверцами, словно не имела никакого отношения к происходящему. Поблизости никого видно не было. Похоже, эти товарищи были настолько уверены, что я сама отдамся им в лапы, что даже не соизволили выйти. Редкие негодяи…

Когда я подошла, задняя дверца открылась, из нее вылез смурной молодчик в белой рубашке и кивнул мне:

— Садись.

Ни слова не говоря, я забралась в салон, а он сел следом. Я оказалась зажатой меж Двумя молчаливыми дуболомами. За рулем сидел Игорь. Рядом с ним, на пассажирском сиденье, находился Володя. Старые знакомые.

— Вот и умница, — похвалил меня Володя, поворачиваясь и глядя в глаза. — А то устроили тут расследование, понимаешь…

— Где мой босс? — перебила я его.

— Он в порядке. Пока, — его глаза залучились усмешкой. — Если ты не выкинешь чего-нибудь по дороге, он доживет до встречи с тобой. Это я тебе гарантирую.

— Может, наручники ей нацепить? — предложил Игорь, выруливая со двора. — Таран с Васьком до сих пор отойти не могут, как она их в подъезде зацепила.

— Не нужно, — мягко улыбнулся Володя, не спуская с меня глаз, — она хорошая девочка, умная, все понимает. Правда, Мария? Ты ведь не хочешь, чтобы с твоим шефом случилось несчастье?

Я ничего не ответила и стала смотреть в окно. Володя открыл «бардачок», в глубине которого я заметила пистолет, достал трубку сотового и набрал номер.

— Все в порядке, шеф. Мы уже двигаем к вам. О’кей. — Он отключил телефон и положил обратно.

Мы ехали по Сретенке в сторону Садового кольца. День был теплым и солнечным, по тротуарам куда-то спешили прохожие, у пивного ларька мужики жадно пили пиво из кружек, какие-то молодые ребята приставали к девчонкам, те весело смеялись, ничего не имея против, кто-то выходил из магазина с коробками в руках — в общем, все шло своим чередом и всем было хорошо. Кроме, разумеется, меня, которую везли на заклание. На Садовом мы повернули, перестроились в крайний ряд, набрали скорость и понеслись, обгоняя машины, к месту моей казни. Окна были закрыты, но работал кондиционер, и было прохладно. Володя уже смотрел на дорогу и молчал, как и все остальные. Мои «кавалеры» по бокам сидели, отвалившись в стороны, и таращились в окна. От них неприятно пахло потом, смешанным с мужской туалетной водой. Не выдержав пытки, я открыла сумочку, достала дезодорант и побрызгала на обоих. Они даже не шелохнулись. В голове моей было совершенно пусто, ни о чем думать не хотелось. Лишь где-то в глубине подсознания маячила мысль о том, что до места мы все равно не доедем. Как это произойдет, я еще не знала, но пальцы на моих руках уже сами собой начали потихоньку разминаться, готовясь к чему-то. Вообще мои руки жили сами по себе, как бы отдельно от меня. Может, потому что это были руки Пантеры, а не мои? В минуты опасности они начинали действовать самостоятельно, защищая хозяйку от всяческих грозящих ей неприятностей. Впрочем, ноги были не лучше. Вот и сейчас я с удивлением увидела, как левая рука опять залезла в сумочку, вынула дезодорант, тело повернулось к сидящему справа бугаю, и пальцы нажали на распылитель. Из флакона брызнула пахучая струя. Парень, как и в первый раз, даже не посмотрел в мою сторону. В следующее мгновение указательный палец правой руки с остро отточенным металлическим ногтем метнулся под мышку мордоворота, прошел между ребер и вонзился ему в сердце. Тот, как сидел, так и остался сидеть, даже не дернулся, только глаза закрылись и тело слегка обмякло. Достав платочек, я вытерла палец и повернулась к другой жертве, держа дезодорант в левой руке. Совсем еще молодой бандит лет двадцати двух смотрел в окно и ни о чем не подозревал. Жалости к ним у меня не было. Сами напросились.

— Эй, — я легонько дотронулась до его плеча, — повернись, я тебя побрызгаю, а то дышать невозможно.

— Перед смертью не надышишься, куколка, — раздался спереди ехидный голос Игоря. — Между прочим, это из-за тебя мы вспотели, ты в курсе?

— Ну пожалуйста, — попросила я жалостливо.

— Ладно, Кулек, пусть потешится, — разрешил Игорь.