Одна маленькая ошибка

Стараясь не выдать коварную задумку, Кристина метнулась к холодильнику и достала пакет молока; специально наклонив упаковку, разлила за себя ледяную жидкость.

— Вот досада, я такая неуклюжая, — всплеснула руками, замечая в его взгляде некое замешательство. — Молоко разлила, пойду переоденусь, — пояснила она, и Злобин рассеянно кивнул.

План, конечно, так себе, но это всё-таки лучше, чем продолжать красоваться перед ним в этом! Давно нужно было отнести на помойку эту линялую тряпку, да что-то было жаль разбрасываться вещами. К Кириллу она давно привыкла и совсем не старалась произвести впечатление: ну зачем ходить и мучиться в пусть сексуальных, но таких неудобных коротких шелковых халатиках? Летом — жарко, зимой — холодно. Куда приятнее старый добрый хлопок. Но сейчас она пожалела, что не прикупила себе такой «неудобный, но красивый» — не пришлось бы теперь краснеть, ощущая себя семидесятилетней старушкой.

Юркнув из кухни, достала из-под кресла шорты и закрылась в ванной. С боем натянула тугой джинс, проклиная привычку есть бутерброды с колбасой перед сном. Глянув на себя в зеркало, схватила косметичку и решила чуть освежить тон кожи, ну и тушью по ресницам мазнула, раз на то пошло. Спустя десять минут, оставшись более-менее довольной результатом, тихо вышла из ванной и вернулась в кухню.

— Простите, что так долго, просто… — осеклась, застыв на пороге: положив голову на сложенные на столе руки, Злобин крепко спал.

Осмелев и нагло пользуясь моментом, Белова подошла ближе и рассмотрела его как следует. Прямой нос, густые тёмные брови, красивые пухлые губы.

Интересно, как он целуется, — мелькнула шальная мысль, и она тут же отругала себя за фривольные фантазии.

Тебя не должно волновать, как он целуется и даже с кем. У тебя есть парень. Практически муж! Хотя думать о Кирилле ей хотелось сейчас в последнюю очередь.

Кристина налила в кружку кипяток и, пододвинув табурет, села рядом. Уснул. Конечно, так фонило, неудивительно.

Повинуясь хулиганскому азарту, протянула руку, решив наконец сделать то, что давно хотела — потрогала на ощупь торчащие иголками каштановые волосы. Жёсткие колючки приятно щекотали ладонь, Кристина расплылась в улыбке, как вдруг случайно увидела его — засос на загорелой шее, наполовину прикрытый воротом футболки. Резко отдёрнув руку, словно от гремучей змеи, брезгливо скривилась, но тем не менее продолжила пялиться на кровоподтёк. Засос совсем свежий, насыщенно-бордовый, даже ещё не приобрёл характерную синюшность.

На дне рождения друга был, значит, ну-ну. Теперь понятно, после чего он так крепко заснул, что даже забыл о собственном сыне!

Ревность, вот что она испытала. Острая, жгучая, иррациональная ревность!

Конечно, он имеет право встречаться и спать с кем хочет, но почему-то ей эта мысль претила. А вдруг это та противная Римма? Стало обидно и неприятно. А она ещё, дурочка, марафет наводила в двенадцать ночи, понравиться хотела!

Отправить бы его по-хорошему домой прямо сейчас, но оставлять с ним ребёнка, когда он в таком состоянии — это же чистое безумие!

— Влад, — дотронулась до его плеча, но ответом ей был тихий храп.

Просто отлично. И как ей теперь быть? Оставить его здесь? А если вернётся Кирилл и увидит постороннего мужчину? Хотя притягивать Кирилла было сейчас явно лишним, она прекрасно знала свою пассию — раньше двух часов дня он даже не проснётся, а там пока мамочка борщом накормит…

— Ну что ж… — прошептала себе под нос и, стараясь не смотреть на засос, с усилием убрала его руки со стола и кое-как уложила парня на узкий диван кухонного уголка.

Даже не проснулся.

Подумав, ушла в спальню и вернулась с тонким пледом в руках. Демонстративно небрежно бросила на него сверху и уже собралась было уходить, как обернулась и всё-таки расправила покрывало, любовно накрыв его до самой шеи, спрятав под тканью раздражающий засос. Метка, оставленная другой женщиной. А она ещё расшаркивается перед ним как дурочка: чаёк, пледик…

Ладно, что уж теперь… Вздохнув, Кристина выключила свет и вышла из кухни.

Солнечный луч упорно бил прямо в правый глаз, будто намереваясь сварить заживо всё то, что ещё худо-бедно зиждилось в черепной коробке. А в это утро там, казалось, не было ничего, кроме адской боли.

Влад сморщился и натянул одеяло на голову. Тело, как и затылок, словно залито свинцом. И что за кровать такая неудобная? И где его любимая подушка?

Нехотя сбросил покрывало и, не открывая глаз, попробовал подняться, больно ударившись обо что-то макушкой. Больно настолько, что хотелось взвыть. Что за…

Схватившись рукой за голову, с усилием разлепил веки и, щурясь, осмотрелся по сторонам. Занавески в цветочек, светлый кухонный гарнитур, на столе раскрытая пачка зелёного чая.

Влад впал в самый настоящий ступор. Где это он? Что он здесь делает? Почему он спал в чьей-то кухне и главный вопрос — чья это кухня? Ни одной мысли, память словно чистый лист.

Туалет. Сначала ему нужно туда, а потом уже всё остальное.

Опустив ноги на прохладный кафель, кое-как поднялся. К горлу сразу же подступила тошнота. Что ж так хреново…