Одиссея "Варяга"

       - Ка... как... какой чай? - отчего-то стал заикаться член партии социалистов революционеров Петр (Пихас) Рутенберг, [150]давно и с дальним прицелом обхаживавший Гапона, и потому оказавшийся так же среди выборных.

       В отличие от большинства делегатов Рутенберг, при подготовке к покушению, близко знакомился с привычками царя. И он то знал, что чаепитие для Николая это почти священнодействие, на которое обычно допускались пять, шесть избранных особо близких к нему людей. Чего он не знал, так это каких трудов стоило Вадику и Ольге убедить самодержца принять именно такой формат этой церемонии.

       - Ну, не за водкой же с селедкой обсуждать судьбу России, чай не в трактире на Нарвской стороне, [151]- пристально глядя в глаза Рутенбергу, произнес давешний морской доктор, в котором тот узнал популярного с недавних пор Банщикова, - прошу всех сдавших верхнюю одежду в гардероб по одному пройти в арку. Да-да, вон в ту, со Святой Софией на верху.

       - А это что за икона, что-то я такую не припомню, канон странный, - некстати заинтересовался Гапон, который кроме нештатного полицейского осведомителя был еще и батюшкой.

       - А, это нам намедни из первопрестольной привезли, эту икону недавно нашли в Лавре, говорят особая икона-охранительница, по преданию она должна от царствующего рода отвести беду, - на помощь Вадику, совершенно не владеющему вопросом иконографии, пришла его ненаглядная Ольга, появление которой в белом воздушном платье сразу отвлекло внимание от странной арки, не каждый день простой рабочий видит сестру императора, - А времена нынче такие, что мы никакими предосторожностями пренебрегать не можем себе позволить. Вдруг господь снизойдет и поможет нам грешным...

       В отличие от безбожника в прошлом и пока не до конца еще пришедшего к вере в настоящем Вадика (хотя, наверное, логичнее было бы сказать как раз наоборот), Ольга Александровна в бога верила. Хоть и без лишней истовости, но всерьез, и в ее устах слова об иконе прозвучали совершенно естественно. Когда она предложила установить на арке древнюю чудотворную икону, Вадик поначалу взбеленился. Но аргументация княгини бывшей неплохим психологом, его убедила.

       - Кстати о временах... Господа! Всякий, кто попытается пронести любое оружие на встречу с Его Величеством, будет убит на месте, - вернул себе контроль над ситуацией и внимание отвлеченных явлением "ангела господня" депутатов, Вадик, - уж не обессудьте, но у нас в разгаре война-с, и японские агенты могут воспользоваться моментом для обезглавливания державы. Так что если кто, по глупости, что из оружия притащил - сдайте в гардероб, потом вам все вернут в лучшем виде. Заодно и все металлическое тяжелее нательного креста - тоже тудаже, а то у нас на "Варяге" был случай - два матроса повздорили, и один в другого кружкой запустил, железной... Ну, казалось бы, делов-то? Так не удалось мне откачать потом беднягу, в висок попало... Одному морские похороны, другому трибунал и расстрел. Так что металлические предметы в присутствии Его Величества тоже не допускаются. Ну, с Богом, перекрестясь, кто православный, по одному через арку марш - марш. У государя Николая Александровича довольно дел, давайте не будем его задерживать сверх необходимого.

       Медленно, по одному, депутаты проходя под аркой направились в соседнюю залу. При проходе пятого выборного вдруг раздался резкий и противный зуммер, а оклад и нимб старой иконы вдруг полыхнули отраженным от сусального золота светом. Только теперь доктор обратил внимание, что его суженная установила икону прямо над лампой, которая загоралась если металлоискатель что-то чуял...

       ****

       За полтора месяца до этого, прибывшего с Дальнего Востока 19 ноября Лейкова, на вокзале встречал лично Банщиков, на своем экипаже. Первый вопрос, заданный им варяжской "трюмной крысе" прямо у ступенек вагона был весьма странен.

       - Так что все-таки случилось с папой? Почему сюда переместились именно вы, а не он? Из вашего телеграфного объяснения я ничего не понял, - учитывая, что задавая этот вопрос, доктор Банщиков в упор впился взглядом прямо в глаза собеседника, Лейкову стало немного не по себе.

       Он решительно не узнавал добродушного увальня студента, которого знал с пеленок.