Читаем Одиссея "Варяга" полностью

       Глаза Руднева, в последнее время ставшего, вопреки старой традиции русского флота, регулярным поситителем подобных посиделок, против чего никто не возражал, недоуменно вскинулись, потом он непонятно отчего нахмурился и почему-то пристально вперился взглядом в Балка (Петрович судорожно пытался припомнить текст слышанной когда-то песни уважаемого, но не слишком любимого автора, и оценить его на предмет соответствия духу времени и исторических несоответствий). Балк тем временем, неожиданно для ожидающих чего-то веселенького слушателей, перешел на совершенно чуждый времени ритм и звучание.

       Детям вечно досаден       Их возраст и быт -       И дрались мы до ссадин,       До смертных обид.       Но одежды латали       Нам матери в срок,       Мы же книги глотали,       Пьянея от строк.       Липли волосы нам на вспотевшие лбы,       И сосало под ложечкой сладко от фраз.       И кружил наши головы запах борьбы,       Со страниц пожелтевших слетая на нас.       И пытались постичь -       Мы, не знавшие войн,       За воинственный клич       Принимавшие вой, -       Тайну слова "приказ",       Назначенье границ,       Смысл атаки и лязг       Боевых колесниц.

       Слушатели уже поняли, что их ожидания несколько не оправдались, но песня, столь непохожая на все слышанное до сих пор, тем не менее захватывала. К счастью для офицеров "Варяга", они слушали не оригинальное исполнение, а несколько приглаженный для начала века вариант. Не столь хриплый и резкий.

       А в кипящих котлах прежних боен и смут       Столько пищи для маленьких наших мозгов!       Мы на роли предателей, трусов, иуд       В детских играх своих назначали врагов.       И злодея следам       Не давали остыть,       И прекраснейших дам       Обещали любить;       И, друзей успокоив       И ближних любя,       Мы на роли героев       Вводили себя.

       На лицах нескольких слушателей появились понимающие улыбки. Действительно, и для многих из них путь в море начинался со страниц прочитанных в детстве книг. Песня, столь странно и чуждо звучащая, все же была про них. Это они сейчас были на своей первой войне, а все, что было до, это все же детство и юность.

       Только в грезы нельзя насовсем убежать:       Краткий век у забав - столько боли вокруг!       Попытайся ладони у мертвых разжать       И оружье принять из натруженных рук.       Испытай, завладев       Еще теплым мечом,       И доспехи надев, -       Что почем, что почем!       Испытай, кто ты - трус       Иль избранник судьбы,       И попробуй на вкус       Настоящей борьбы.       И когда рядом рухнет израненный друг       И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,       И когда ты без кожи останешься вдруг       Оттого, что убили - его, не тебя,

       Мичман Губонин отчего-то часто заморгал и поспешно отвернулся в угол. Только теперь Вадик вспомнил, насколько он был дружен с покойным ныне Александром Шиллингом и как изменился после боя, став более замкнутым и резким как с подчиненными, так и с другими офицерами.

       Ты поймешь, что узнал,       Отличил, отыскал       По оскалу забрал -       Это смерти оскал! -       Ложь и зло, - погляди,       Как их лица грубы,       И всегда позади -       Воронье и гробы!       Если путь прорубая отцовским мечом       Ты соленые слезы на ус намотал,       Если в жарком бою испытал, что почем, -       Значит, нужные книги ты в детстве читал!       Если мяса с ножа       Ты не ел ни куска,       Если руки сложа       Наблюдал свысока,       И в борьбу не вступил       С подлецом, палачом -       Значит, в жизни ты был       Ни при чем, ни при чем!

       Совершенно неправильное, по всем музыкальным канонам начала века, резкое и грубое окончание песни как гвоздем вбило основную мысль в уши слушателей. Притихшие и задумчивые офицеры разошлись по каютам, а Балка уволок к себе разъяренный Руднев.

Перейти на страницу:

Похожие книги