Одиссея мичмана Д...

Несколько лет в теле Туниса жил осколок русского государства в виде эскадры черноморских кораблей, ушедших из Севастополя в конце 1920 года. Писатель Сент-Экзюпери назвал колонию наших соотечественников в Бизерте (именно там обосновались на долгие годы корабли-изгои и моряки с семьями) «русским Карфагеном». Сегодня от «русского Карфагена» остался один человек – дочь командира эсминца «Жаркий» Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн. Мог ли я представить, что однажды не только смогу побывать у нее в Бизерте, но и буду принимать у себя дома в Москве? Но все так и случилось…

Итак… Жила-была девочка. Звали ее Настя. Папа у нее был капитаном, точнее, командиром корабля на Балтийском флоте. Девочка видела его редко, поскольку жила у бабушки под Лисичанском в небольшом усадебном доме с белыми колоннами. Там было все, чем счастливо детство: бабушка, мама, подруги, лес, река… На этом сказку оборвала революция, октябрьский переворот и гражданская война. Потом был бег на юг, в Крым, в Севастополь, где к тому времени отец – старший лейтенант Александр Сергеевич Манштейн – командовал эсминцем «Жаркий». На нем в ноябре 1920 года он и вывез свою семью вместе с другими беженцами в Константинополь. А оттуда 8-летняя Настя вместе с сестрами и мамой переправилась на переполненном пароходе «Князь Константин» через Средиземное море в Бизерту. Отец же, как полагали поначалу, сгинул со своим эсминцем в штормовом море. По счастью, «Жаркий», изрядно потрепанный, все же пришел в Бизерту после Рождества.

На несколько лет их домом стал старый крейсер «Георгий Победоносец». До сих пор в детской памяти младшей сестры Анастасии Александровны – Анны – «родной дом» рисуется как бесконечный ряд дверей в корабельном коридоре. Насте повезло: для нее «родной дом» – это белые колонны среди таких же белых берез… В тоске по тому, навсегда оставленному дому, она приходила на мыс Блан Кап, Белый мыс, который, как ей рассказали взрослые, самая северная оконечность Африки, и потому оттуда до России ближе всего, и кричала в морскую даль: «Я люблю тебя, Россия!» И самое удивительное, что соотечественники ее услышали! Но об этом чуть позже…

Бизерта. Июнь 1999 года

Волею все тех же морских судеб я оказался в Бизерте, спустя четверть века после первого визита в этот североафриканский порт. Мы прилетели с писателем Сергеем Власовым, чтобы… Впрочем, все по порядку.

Могилы русских моряков, погребенных на чужбине, рассеяны за триста лет наших войн и дальних походов по всему миру. Прах одних покоится в прибранных некрополях, как в японских городах Хакодате и Мацуяма, где упокоены защитники Порт-Артура, умершие от ран в плену. Другие, как экипажи крейсеров «Жемчуг» и «Пересвет», погибшие в годы первой мировой войны, лежат под мраморными обелисками в Маниле и Порт-Саиде… Худо-бедно, но почти все зарубежные захоронения находились под присмотром министерства обороны бывшего СССР. Все, кроме Бизерты, объявленной советской пропагандой «черной страницей» черноморского флота. О русском некрополе в Бизерте не желали знать ни министерство обороны СССР, ни МИД, ни советское посольство в Тунисе. Это белые моряки врангелевского флота, и знать мы их не желаем.

Волна всенародной памяти, поднятая исторической публицистикой Валентина Пикуля и других писателей, заставила вспомнить и Бизерту.

Московский литератор Сергей Власов положил себе делом чести привести русские могилы в Тунисе в должный вид. Его стараниями была выпущена своеобразная энциклопедия Русской эскадры – книга воспоминаний «Узники Бизерты». Работа над этой книгой и познакомила нас.

– Когда три года назад мы оказались на кладбище Бизерты, чтобы положить цветы на русские могилы, – рассказывал Сергей Михайлович, – я пришел в ужас. Никогда не видел таких заброшенных могил. Это были даже не могилы, а просто ямы в земле, без крестов, без имен. Редко встречались надгробные плиты с обрывками надписей. Мы поняли, что это национальный позор России и надо что-то делать. А как?

Когда мы обратились в наше посольство в Тунисе, нам ответили: это невозможно. Мол, мы и сами давно добиваемся восстановления русских могил, но местные власти не позволяют: по законам Туниса, в подобных работах не могут участвовать иностранцы. То же самое год назад нам ответили в мэрии Бизерты. Но надо же что-то делать!

Каким-то образом Власову удалось изыскать средства для поездки в Бизерту, чтобы составить план русских захоронений, уточнить фамилии моряков на разбитых плитах и еще раз призвать местные власти, а также сотрудников российского посольства позаботиться о заброшенных могилах. С тем мы и поднялись в воздух из шереметьевского аэропорта.