Одиссея инженера Волкова

Я желаю тебе, Надь,
Никогда не залетать!

Девица засмеялась. Видно последнее «не залетать» ей было хорошо знакомо и больше всего понравилось.

– А их, правда, Надя и Вова зовут? – спросила она.

– Конечно, – отвечаю на полном серьёзе, – Надя и Вова. Это мои соседи по лестничной площадке, тихие, вежливые ребята, всю жизнь о таких мечтал!

Девушка, кажется, что-то заподозрила, так как опять засмеялась. Потом, другим тоном, как бы входя в мое положение, сказала:

– Ладно, мы обычно так не делаем. Но постараемся втиснуть ваши стихи в двойную рамку. Стоить это будет тысячу рублей.

Я быстро прикинул. Стихотворение, на мой взгляд, в двойную рамку не влезало, значит, пятьсот рублей я отторговал. А как они это будут делать, не мне решать.

– А вы какие цветочки в рамочке хотите?

– Мне всё равно, на ваш вкус, я лично живые предпочитаю.

Заплатил я денежки, пожелал девушке хорошего жениха. И опять угадал: девица оказалась хоть и симпатичная, но незамужняя. На обратной дороге зашел кружку пива выпить, обмыть, значит, мероприятие. Вернулся и стал дальше работать. Жду, когда газета выйдет. И вот как-то утром, за час до начала рабочего дня пошел я на станцию. В киоске «Союзпечать» купил несколько экземпляров газеты и открытку. Газету развернул, читаю: напечатано моё стихотворение в двойной рамке с цветочками по бокам. Вижу, однако, нескольких четверостиший не хватает. Вырезал редактор. Ну что ж, коммерция есть коммерция…

Тут Волков опять прервался, задумался на минутку, как будто что-то решая. Потом полез в свой рюкзак, достал потрёпанную записную книжку, а из неё – сложенный вдвое листок, протянул мне, и я стал читать.

Ко дню рождения почтальона Екатерины М.

Речка чистая течёт,
Катя-почтальон идёт.
Ноги стройные бегут,
Мигом почту разнесут.
Солнце светит в двадцать лет,
Даже если солнца нет.
Речка быстрая течёт,
Время всё ж быстрей идет.
Тридцать лет, как почтальоном
Ходит Катя по району.
Дождь косой по Кате лупит,
Под ботинками грязь хлюпит.
Дома муж. Который год
Уж с постели не встаёт.
Крутится одна Катюха:
Вот такая вот житуха.

* * *

Денег нет, здоровья мало,
Унывать Катюша стала —
Но на людях никогда.
Только выпьет иногда.
А попробуй, проживи
Тысячи на две, на три.
Речка мутная течёт,
Время смутное идёт.
Катя, Катя, Катерина!
Ты сегодня, как картина!
Волос чёрен, руки белы,
Стан твой гибок, речи смелы.
Оставайся же всегда
Как сегодня, молода!
Речка быстрая бежит,
Время всё ж быстрей летит.
Речка грязь в Оку сольёт,
Время боль с души сотрёт.

Сослуживцы

Стихотворение показалось мне трогательным, наивным и каким-то детским. Сразу видно: писал любитель. Но и задачу автор поставил не из лёгких: описать коротко, ярко и с подробностями чужую жизнь. Одним словом, хоть автору и недоставало художественного мастерства, в искренности чувств ему не откажешь. Человек старался, как мог.

Пока я читал, Волков внимательно смотрел на меня. Я почувствовал, что ему не безразлично моё мнение, и, чтобы не обидеть его, сказал: «Способности у Вас, на мой взгляд, определенно есть, но надо больше работать над стихотворной техникой».

Витиевато выразился, а чтобы ещё больше потрафить Волкову, который начинал мне чем-то нравиться, добавил, что жизнь когда-то свела меня с одним человеком, чем-то на него похожим. Он считал себя неудачником, думал, что в жизни ему не повезло: не смог реализовать данные от рождения способности. Так вот, он за пять минут о себе так написал:

Ему сказали, что талантлив,
А он не верил сам себе
И всё работал и работал
Назло неласковой судьбе.
Курил он часто папиросы,
Здоровье, в общем, не хранил.
Давным-давно, в начале самом,
Он сам себя похоронил.

Мы немного помолчали, отхлебывая из стаканов остывающий чай. Мне было интересно, чем закончилась история со стихотворением, и я спросил об этом Мордуха Мордуховича. Да ничем особенным. Пришёл я в тот день на работу пораньше, положил газету на Катин стол, обвел стихотворение красным фломастером, написал ещё открытку с поздравлением от всего коллектива и жду.