Одинокий рейд

И тут, обозначив свою позицию против британцев, русские вдруг решили уйти. Изменились планы? Получили другие инструкции? Как бы ни пытался выглядеть непроницаемым этот русский капитан, было видно – он тяготился этими переговорами и ему было плевать на наши предложения. Он действительно собирался уходить!

Пока британцы не атаковали. Вот после этого настроение русского изменилось. Или это был торг? В таком случае – свою партию он играет прекрасно.

А это значит, что капитан крейсера наделён особыми полномочиями и инструкциями. И именно он сторона договора! И отговорки о неполадках с космической связью вполне закономерны при вероятной слежке американцев, как и заикания о встрече с посольскими Советов – всё та же игра при недоверии.

Как бы там ни было, стоило ещё раз похвалить себя за верное решение – подсунуть британцам информацию об участии русских в потоплении «Конкерор».

Расчёт, правда, изначально строился на том, что произойдёт дипломатический скандал и конфронтация между блоками, что в какой-то степени отвлечёт и ослабит позиции британцев. Но Москва поступила более чем неожиданно. И получилось, как получилось.

Так или иначе русские заинтересованы, и договор состоится. Так даже проще – без долгой дипломатической волокиты. Другое дело, как будут выполняться условия контракта – перевод денег на счета или всё тот же бартер, пока неясно.

* * *

Проводив взглядом компанию гостей во главе с командиром, Скопин первым делом накрутил акустиков – чтобы бдели! Вышел на крыло мостика – оглядеться в мощный оптический визир, да и вообще подышать, так сказать, проникнуться обстановкой моря.

Штормит, морозно, леера обледенели, щербато зубатясь сталактитами сосулек. «Бельграно» по-прежнему поддымливал на траверзе, за ним чуть дальше угадывался эскорт.

Вернувшись в рубку, озадачил вахтенного:

– Свяжись с нашим «крестником»… – увидев непонимание, пояснил: – «Бельграно»! Мы его почитай от смерти спасли, вот и несём ответственность теперь за тех, кого мы выручали! Так вот, пусть тоже озаботятся противолодочным поиском, если и дальше хлюпать по морям-океанам желают.

«Позвонил» лётчикам. Ответил командир авиа-группы.

– У нас порядок. Оказываем гостеприимство. Тут тебя Харебов хочет.

– Давай.

– Привет, чертяка! – голос майора. – Потом расскажешь, как было?

– Естественно!

– Тут поведали, что нам повоевать хотят предложить…

– Никакой секретности на боевом корабле, блин! И кто?

– А эти мучачос-пилоты. Мы ж тут не только опытом делимся и матчастью хвастаем.

– Надеюсь, без сухой протирки контактов?

– Обижаешь! Мы ж все «за рулём». Кстати, у вас там чины из хунты ничего не заподозрили?

– В смысле?

– Да тут один из пилотов с «Агусты» глазастый и с соображалкой. Спросил, дескать, почему у вас на шевронах написано «Россия», а не «СССР»? И флаг Андреевский приметил.

– А вы?

– Аргументированно – «так надо, военная тайна».

Скопин услышал за спиной: «Товарищ капитан второго ранга, вас командир требует!», поэтому бросив в трубку короткое: «Всё, мне бежать», заторопился в кают-компанию, и уже вдогонку услышал:

– «Бельграно»…

– Что «Бельграно», таки утоп?

– Передал! У них авианосец прикончили!

Закрутилось: метнулся в президентскую каюту, одного взгляда хватило – сидят, «бодаются». Терентьев в своих «плюсовых» очках в золотистой оправе, словно финансист, невозмутим, но явно упёрся – у него подспорье в виде аутсайдерской информации из компа. У аргентинцев рожи натянутые, недовольные, ещё и «обрадовал» их. Поверили – не поверили, но подробностей захотели. Бригадный майор ВВС вызвался переговорить со своими.

Терентьев, конечно, не мог отказать, послал с ним мичмана вестовым:

– В БИЦ – быстрее будет! И по обстановке «пробежись», – затем прищурился в сторону старпома, – пора бы уже с аргентинцами и о кодировке договариваться. Последний раз докладывали – британский «Нимрод» никуда так и не делся. Маячит на радаре в безопасном далёке, но РЛС своей совершенно без стеснения, как кот, метит.

По этому короткому «договариваться с аргентинцами о кодировке» Скопин понял, что дело к тому и идёт – к договору. Присаживаясь к столу, сразу пробежался взглядом по бумажкам, разложенным перед командиром, и удивился: «Ну надо же».

Практический типовой договор фрахта, на английском, с галочками пометок и вопросиков красным карандашом, зажатым меж пальцев командира. Особо подчёркнуты пункты: «обязательства сторон», «стоимость и специфика услуг», «порядок расчётов».

– Ежедневный расход на «Петра» в походе двадцать тысяч долларов, – прожужжал сквозь зубы Скопин, – но это для бюджета России.

– Значит, коммерческую, учитывая, так сказать, военную специфику товара, можно множить на десять. Если не больше, – не задумываясь, вывел Терентьев.

– Только доллар в восьмидесятых повесомей был.

– Хорошо! Сделаем корректирующую скидку, – Терентьев, словно школьник, наклонив голову, начертил крупную цифру, указав на неё оппонентам, – это ежедневная плата за пребывание крейсера в зоне конфликта. Плюсом к этому будут ещё и расходы по боеприпасам.

Ожидая, пока переведут сказанное, он спросил у Скопина: