Одинокий лыжник

— Уж. если вы приехали делить с нами наше вынужденное заточение, мистер Инглез, не откажитесь выпить со мной.

— С удовольствием.

Мэйн разлил по рюмкам коньяк, записал на свой счет и пригласил к стойке Керамикоса и Вальдини. Он превратился в очаровательного и гостеприимного хозяина, завел беседу о преимуществах путешествия по воздуху в мирное время по сравнению с полетами во время войны.

— Но, мир или война, — говорил он, — я никогда не смогу привыкнуть к взлету, к этой полуминуте, когда все тело обдает жаром, и ты не можешь сосредоточиться на книжке, которую принялся читать, моторы ревут, и ты видишь, как земля куда-то уносится, все, быстрее и быстрее, и вдруг делается далекой-далекой…

Джо, который был доволен представившейся ему паузой, налил себе еще коньяка и опять вернулся к своей теме.

— Есть один момент, Инглез, который я хотел бы выяснить перед тем, как продолжать съемки, — сказал он. — Нужно или не нужно…

Мне кажется, что в ближайшее время вы не будете перегружены работой, — перебил его Мэйн. — Взгляните!

Он показал на окно, и мы обернулись. Снаружи стало еще темнее. Валил густой снег. Вихри подхватывали мириады снежинок, и казалось, что они выстраивались в боевые порядки и атаковали деревья за трассой канатной дороги. Дом содрогался от резких порывов ветра. Крыша жалобно стонала, словно боясь сорваться с «Кол да Варда» и унестись в пространство. Ветер налетел на деревья. Снег пластами валился с ветвей. Снежные сугробы завалили санную трассу. Ветер вдруг на мгновение стих, затем вновь задул с бешеной силой.

— Похоже, что вам придется провести ночь здесь, Карла, — заметил Инглез.

Она улыбнулась.

— Надеюсь, что вы уступите мне свою комнату?

— Не беспокойтесь, мистер Инглез, — злобно произнес Вальдини. — Графиня так добра, что не станет настаивать…

Наступило неловкое молчание, нарушенное смехом Карлы.

— Не обращайте внимание на Стефана, — обернулась она к Дереку. — Он ревнует.

— Да, ревную. Знаете ли вы, что такое ревность, мистер Мэйн? — Вальдини едва сдерживался.

Дом задрожал под новым порывом ветра. Вихрь прочесал ветви елей, сдув с них последние остатки снега; деревья стояли обнаженные и темные посреди серого, затопленного снегом мира.

— Счастье, что мы сейчас не на леднике, а, Блэйр? — сказал Мэйн и обернулся к Инглезу. — Вчера вы чуть не потеряли вашего сценариста.

— Слышал, что он заблудился в горах, — отозвался Инглез. Что же все-таки стряслось?

Майн изложил свою версию. Он рассказал ее гладко, и я слушал не перебивая. Дерек еще успеет узнать правду.

— Вот как оно было, — закончил Мэйн. — Моя вина, конечно. Мне следовало бы держаться поближе к Блэйру.

— Как это тебя угораздило сорваться? — спросил Инглез. — Сам выбрался?

Я рассказал, как я возвращался и как меня подобрали недалеко от перевала.

— Я его сфотографировал, когда он лежал без сознания сказал Джо. — Шикарный кадр. Эту сцену обязательно нужно вставить в сценарий. У зрителей дух захватит! Спасательные партии рыщут по горам в поисках несчастного, а он борется со снегом, пробивается к перевалу и, в конце концов, когда его находят, падает без чувств. В одной из спасательных групп, конечно, должна быть его любимая девушка, и так далее, и тому подобное… Потрясающе!

Инглез погрузился в свои мысли. Затем он поднял голову, глаза его светились.

— Молено сделать этот эпизод более драматическим, Джо. И к черту девушку. Вот, послушайте. Предположим, Мэйн; хотел избавиться от Блэйра. В отличие от Блэйра, он хороший лыжник. Начинается снежная буря. Мэйн идет вперед. Перейдя через ледник, он нарочито поворачивает не в ту сторону…

Больше я не слушал Инглеза. Я наблюдал за Мэйном. После слов «избавиться от Блэйра» Мэйн бросил быстрый взгляд на Керамикоса и нервно облизал губы.

— Конечно, Блэйр должен был замерзнуть и погибнуть, — донеслось до моего слуха продолжение рассказа Инглеза. Безупречное убийство. Преднамеренность доказать нельзя. Несчастье в горах. Но произошло чудо, и Блэйр возвращается. Отличная ситуация. Мы обязательно используем ее в сценарии, Нейль.

— Этот гипотетический случай очень интересен, — повторил Керамикос. — Но из-за чего Мэйн хотел убить Блэйра?

— Вот это нам и остается придумать, — ответил Инглез. Пошли, Нейль, набросаем все на бумаге, пока свежо в памяти. У тебя тепло?

— Включим электрический камин.

— Что- натолкнуло тебя на эту идею с покушением на убийство? — спросил я, когда мы вышли.

— А разве плохо придумано? — усмехнулся Инглез.

— Напротив. На самом деле так оно и было. Мэйн хотел прикончить меня.

— Я это понял.

— Каким образом?

— По твоему нежеланию отвечать мне по телефону. И потому, что я знаю о Мэйне.

Мы вошли в комнату. Я прикрыл дверь и включил камин. Было очень холодно, окно занесло снегом.

— Что тебе известно о Мэйне? — спросил я.

Он бросил на меня быстрый взгляд и, усевшись на кровать; вынул пачку сигарет.

— С этим вопросом можно повременить, Нейль. Расскажи сначала, что происходит здесь. Последней я получил от тебя телеграмму об аукционе. Именно она и фотография здешней компании вынудили меня приехать. Давай начнем с аукциона.