Одинокий лыжник

— Пожалуй, да, — вздыхая, ответил грек, — Но мне также нравится и уединение. Я столько пережил, а в «Кол да Варда» так тихо… Нет, нет, мистер Блэйр, я не намерен разговаривать о себе, предпочитаю посплетничать о других. Вы спросили о Вальдини? Ну, он остановился там с определенной целью, так как хотел приобрести «Кол да Варда» для своей приятельницы. Но, как я слышал, ему это не удалось. Вот меня и интересует вопрос — останется ли он в гостинице после ее продажи?

— А что вы предполагаете?

— Предполагаю? Я не предполагаю, а знаю, что он останется, так же как знаю и то, что вы не пишете никакого сценария.

Керамикос внимательно наблюдал за мной, и я почувствовал раздражение: инициатива з беседе ускользала от меня.

Ну, пока я написал немного, — заметил я, — так как изучаю обстановку, на фоне которой будет развёртываться действие фильма.

— Да? Изучаете обстановку? Что ж, мистер Блэйр, хорошее объяснение. Писатель всегда может объяснить все, что он делает, какими бы странными ни были его действия. Или тем, что изучает обстановку, или ищет сюжет и характеристики персонажей. Но разве для вашего сюжета нужен аукцион? Вы не нашли более удачных персонажей, чем сеньора Форелли? Вот видите, я тоже замечаю кое-что. А заметил я, что вы интересуетесь значительно больше тем, что происходит в «Кол да Варда», чем своим сценарием. Правда?

— Да, интересуюсь, — подтвердил я, защищаясь, но тут же перешел в атаку, — Например, я интересуюсь вами, синьор Керамикос. — Он удивленно поднял брови и улыбнулся. — Ведь вы. были знакомы с Мэйном до вчерашней встречи? — спросил я наугад, не будучи убеждённым в своей правоте.

— Вы это заметили? Вам не откажешь в наблюдательности, — мистер Блэйр. — Керамикос отставил чашку, подумал, и продолжил: — Все же интересно, почему вы так наблюдательны? Бот Бессон ненаблюдателен, ибо он обычный кинооператор и целиком поглощен своей работой. О Вальдини мне кое-что известно, также, как и о Мэйне. Но вы… в вас я не уверен. — Он было заколебался, а затем заметил: — А знаете, я вам кое-что скажу, и вы хорошо сделаете, если подумаете над моими словами. Да, вы правы, я был знаком с Мэйном и сейчас узнал его. Вам мало что известно о нем, не так ли? Все-таки, каково ваше мнение о нем?

Ну, первое впечатление о нем неплохое. Он хорошо начитан, дружелюбен и, я бы сказал, довольно симпатичен.

Симпатичен? — улыбнулся Керамикос. — И он довольно много путешествовал и, например, в период действия-«сухого закона» жил в США, а затем возвратился в Великобритании? и в 1942 году вступил в английскую армию. Вам интересно знать, мистер Блэйр, что, находясь в Италии, он дезертировал из армии?

— Откуда вам это известно?

— Он был полезен мне в Греции. Несколько раньше он возглавлял банду дезертиров, состоявшую из подонков различных национальностей, подвизавшуюся в Неаполе. Военная полиция ликвидировала эту шайку, и Мэйн появился в Афинах, где действовал в одиночку, выдавая себя за чиновника ЮНРРА, и нужно сказать, весьма преуспевал. — Керамикос снова улыбнулся, вынул массивные серебряные часы и сказал: — Нам пора, иначе вы опоздаете на автобус. — Мы встали, и он расплатился по счету.

На улице было холодно; заходящее солнце освещало вздымавшиеся над городом альпийские вершины, и они пламенели на нежной голубизне неба.

Мы пошли к остановке автобуса, и я спросил:

— И что же он делал для вас в Греции?

Я сказал достаточно, — поднимая руку, ответил Керамикос. — Вы наблюдательны, мистер Блэйр, но слишком не усердствуйте. Вы не в Англии. Граница с Австрией всего в нескольких милях отсюда, а рядом ФРГ и Франция. Да, вы знали Италию раньше, но тогда, вы служили в армии, и были винтиком огромной машины. Сейчас вы— штатский, а мы живем в другой, больной Европе, где часто происходит такое, с чем власти справиться не могут, ибо они бессильны и неавторитетны. Помимо всей этой роскоши, этих бездельников, — он кивнул на праздную толпу вокруг, — нажившихся на войне, существуют человеческие «джунгли», в которых царят страх и голод, где выживает сильнейший. Я рассказал вам о Мэйне, потому что не хочу, чтобы вы покидали уютное цивилизованное Кортино, и пускались в эти джунгли. — Керамикос помолчал и переменил тему. — Да, пожалуйста, — передайте Альдо, что я не вернусь к ужину.

— До вы же хотели поехать вместе со мной на автобусе? — удивился я.

— Я так сказал только потому, что хотел поговорить с вами наедине. Знаете, ведь люди бывают разные. Спокойной ночи, мистер Блэйр.

Я наблюдал за Керамикосом, пока его коренастая мощная фигура не затерялась среди толпы, и затем, обуреваемый тревожными мыслями, сел в автобус.

В отеле я нашел всего лишь Джо Вессона, мрачно посмотревшего на меня.

Хотелось бы знать, Нейль, — проворчал он, протягивая мне бокал с виски, — зачем вы суете свой нос во всякую всячину?

Вы имеете в виду мое посещение аукциона?

— Да, ведь насколько я понимаю, вы не написали еще и строчки, что с вами? Не можете сосредоточиться?

— Ничего, поработаю после ужина. Я уже продумал первую часть.