Одинокий лыжник

—      Манчини не сказал мне, кто именно купил, но, по его словам, адвокат этот является совладельцем юридической конторы в Венеции, ведущей финансовые дела промышленных! концернов. По-моему, Манчини опасается, что покупателем стал или какой-нибудь большой синдикат, или же крупная туристская фирма.

—      Возможно, хотя и странно. Деловые люди не платят фантастические деньги за такие приобретения, как «Кол да Варда», — пожимая плечами, сказала Форелли. — И вы, наверное, спрашиваете себя, почему я хотела заплатить такую огромную сумму, не так ли?

—Конечно, это интересно.

—      Но почему вам интересно?! — раздраженно проговорила она. — Почему вас интересуют мои дела? Как все утверждают, вы приехали сюда, чтобы написать киносценарий. Однако у вас оказалась моя фотография, вы знаете мое настоящее имя, и вас настолько интересует «Кол да Варда», что вы идете на аукцион. Какое вам дело до этого? Я настаиваю, чтобы вы сказали мне правду.

Я уже приготовил соответствующее объяснение, а она, упомянув о моей работе над киносценарием, сама подсказала мне ответ, при котором все становилось на свои места,

—      Я действительно работаю над киносценарием. Естественно, что как писатель интересуюсь всем происходящим вокруг, Работая над своим произведением, писатель пишет о людях, с которыми он встречался, о событиях, которые произошли с ними, о местах, которые он видел, в общем, использует все, что он слышит и видит. Все, о чем писатель пишет, он читал, видел или испытал сам. Случайно мне попалась ваша фотография. Мы не были знакомы. и я ничего не знал о вас. Вы были для меня лишь подписью, связанной с неким Гейндрихом. Однако затем я прочитал в газете, что Гейндрих Штельбен был близок с танцовщицей Карлой Рометтой. Буквально через несколько часов после этого встретил вас, а на следующий день узнал, что вы намерены уплатить фантастическую сумму за «Кол да Варда», в свое время принадлежавшей Гейндриху Штельбену. Согласитесь, сами, что я не мог не заинтересоваться таким странным развитием событий.

Некоторое время Карла молчала; забыв о своей сигарете, она недоумевающе смотрела на меня. У меня мелькнула мысль, что она, очевидно, поверила моему объяснению, так как спросила:

Ну, а фотография? Как: она вам досталась?

—      Хорошо, скажу, если вы удовлетворите мое любопытство — почему вы намеревались уплатить за «Кол да Варда» четыре миллиона лир? Извините меня, — поспешил добавить я. — Я знаю, что не вправе спрашивать вас об этом, но все это настолько странно, что заинтриговало меня.

—      Понимаю, — чуть ли не шепотом ответила Карла, — вы предлагаете мне сделку... Я объясню вам, почему мне хотелось купить «Кол да Варда», а вы расскажете мне, каким образом фотография оказалась у вас. Нельзя сказать, чтобы вы были галантны. Но ведь вы не имеете никакого права расспрашивать меня, а я имею полное право спросить о фотографии, которую когда-то подарила очень близкому другу.

Мне было неловко, поскольку я действительно не имел права совать нос в ее личные дела. Если ей так хотелось, она могла за любую цену покупать сколько угодно гостиниц. Кроме того, я вовсе не собирался признаваться ей, как и почему у меня оказалась ее фотография.

Я уже хотел извиниться и предложить продолжить спуск в Кортино, но Карла вдруг заявила:

—      Я вовсе не возражаю против того, чтобы рассказать вам все, если вы будете молчать об этом. Обещаете?

Я кивнул.

—      Фотография была сделана накануне войны. Я танцевала в Берлине. Гейндрих служил в гестапо. Он был женат, и нам приходилось соблюдать осторожность, но мы любили друг друга и были счастливы. Затем началась война и мы вместе побывали в Чехословакии, Франции, Австрии, Венгрии, а потом в Италии. Это было чудесно! — Карла говорила тихо, и взгляд ее больших темных глаз был устремлен вдаль, в мрачные дебри соснового леса. — Потом Германия капитулировала, и Гейндриха арестовали на вилле у озера Комо. Но ему удалось бежать, и вскоре мы снова встретились. Он купил «Кол да Варда» потому, что... — Она внезапно испытующе посмотрела на меня. — Вы, англичане, такие холодные, я сомневаюсь, поймете ли вы меня... Он купил этот отель потому, что здесь мы впервые встретились в январе 1939 года. День был теплый, солнечный, и мы много часов просидели на террасе, болтая, после чего уже виделись ежедневно. Спустя некоторое время я приехала к нему в Берлин, где он устроил для меня контракт с одним из лучших ночных клубов... «Кол да Варда» принадлежала нам месяца три, и мы жили, как в раю. Потом эти паршивые карабинеры арестовали его... После его ареста я жила в Венеции. Как только Гейндриха перевели в «Реджина чели», я отправилась в Рим, чтобы организовать его побег, но Гейндриха вскоре передали англичанам. Это был конец. — Последние слова она произнесла едва слышно.

Карла помолчала, но потом, пожав плечами, уже спокойным тоном продолжала: