— Сомневаюсь, чтобы ты догнал шерифа, — заметила она, оглядывая Роско с ног до головы.
— Ну, он поехал в Техас, — объяснил он. — Может, я встречу кого, кто его видел.
— Ага, а, может, ты заедешь сразу в большую кучу индейцев-команчи, — возразила Луиза. — И тогда тебе никогда больше не придется есть кукурузный хлеб.
Роско не ответил на этот выпад. Чем меньше говорить об индейцах, тем лучше, так он считал. Он какое-то время жевал хлеб, предпочитая не думать о всех тех вещах, которые могут случиться с ним в Техасе.
— Ты когда-нибудь был женат? — спросила Луиза.
— Нет, мэм, — ответил Роско. — Даже обручен не был.
— Другими словами, ты пропал зря, — констатировала Луиза.
— Ну, я довольно долго был помощником шерифа, — сказал Роско. — Следил за тюрьмой.
Луиза пристально смотрела на него. Что-то в ее взгляде заставляло его чувствовать себя неловко. Единственным освещением в хижине служила маленькая керосиновая лампа. Вокруг нее кружилось не сколько насекомых, отбрасывая тени на стол. Хлеб был таким сухим, что Роско приходилось постоянно прикладываться к кувшину с водой, чтобы проглотить кусок.
— Роско, ты не то себе занятие выбрал, — заявила Луиза. — Если тебя научить держать топор, из тебя по лучился бы неплохой фермер.
Роско не знал, как ответить. Он никогда не собирался становиться фермером.
— Почему сбежала жена шерифа? — поинтересовалась Луиза.
— Она не сказала, — ответил Роско. — Может, Джули знает, но я сомневаюсь, так как он уехал до того, как она сбежала.
— Арканзас не понравился, я так думаю, — предположила Луиза. — Если так, то лучше ему ее отпустить. Мне Арканзас нравится, хотя, конечно, это не Алабама.
После чего разговор стал более вялым. Роско все мечтал что-нибудь съесть, кроме хлеба, но ничего не было. Луиза продолжала наблюдать за ним с противоположной стороны стола.
— Роско, у тебя вообще есть опыт общения с женщинами или нет? — спросила она немного погодя.
Роско вопрос показался слишком смелым, и он ответил не сразу. Однажды, лет двадцать назад, он влюбился в девушку по имени Бетси и подумывал предложить ей погулять как-нибудь вечерком. Но он был робок, и, пока набирался смелости, Бетси умерла от кори. Он всегда жалел, что они так и не погуляли, но после этого старался не иметь дела с женщинами.
— Не слишком, — наконец признался он.
— У меня есть решение наших проблем, — заявила Луиза. — Пусть твой шериф сам ищет свою жену, а ты остаешься здесь и женишься на мне.
Она сказала это своим обычным, уверенным, громковатым голосом — после того как целый день поорешь на мулов, разговаривать тихо, видимо, трудно.
Несмотря на громкость, Роско решил, что неправильно ее понял. Ведь женщина не может просто так взять и предложить мужчине жениться. Он с мину ту размышлял, что же такое она имела в виду и что он, возможно, не расслышал. Его это озадачило, и он принялся задумчиво дожевывать последний кусок хлеба.
— Простите, что вы сказали? — наконец спросил он.
— Я сказала, нам надо пожениться, — громко возвестила Луиза. — Что мне в тебе нравится, так это то, что ты тихий. Джим, когда не держал бутылку у рта, обязательно говорил. Мне надоело слушать. К тому же ты тощий. Если ты долго не протянешь, тебя легко будет похоронить. Я перехоронила достаточно мужей, чтобы принимать такие вещи в расчет. Так что ты думаешь?
— Я не хочу, — отрубил Роско. Он сознавал, что это звучит невежливо, но так удивился, что не смог приду мать ничего другого.
— Ну, у тебя было не слишком много времени для раздумий, — заявила Луиза. — Подумай, пока доедаешь хлеб. Я ненавижу хоронить мужей, но еще больше я не люблю жить одна. Джим немногого стоил, но хоть кто-то был в постели. Я родила шестерых сыновей, и ни один не остался со мной. Еще было две девочки, но обе умерли. Восемь детей. Я всегда собиралась нарожать десяток, так что остается родить двоих, а время поджимает.
Она некоторое время жевала хлеб. Казалось, она забавлялась, но Роско не мог понять, что она считала забавным.
— У тебя большая семья? — спросила она.
— Четверо мальчиков, — ответил Роско. — Мама умерла молодой.
Под взглядом Луизы он начал нервничать. Он вспомнил, что должен был думать, жениться на ней или нет, пока доедает хлеб, но, по правде говоря, аппетит у него пропал, и он с трудом глотал. Люди огорчали его все больше и больше. Все началось с Джейка Спуна, который вообще не должен был появляться в Форт-Смите. Ему представилось, что цепь непродуманных действий со стороны некоторых его знакомых привела к тому, что он оказался в этой хижине, в глуши, в обществе странной вдовы. Джейк должен был держать пистолет под рукой, а не хвататься за ружье. Бенни Джонсон должен был лечить зубы, а не шляться посреди дня по улице. Джули не должен был жениться на Эльмире, если она собиралась сбежать, и, разумеется, Эльмира во все не должна была садиться на эту баржу для перевозки виски.
При всем при этом никто не взял в расчет его, меньше всего — жители Форт-Смита. Пич Джонсон и Чарли Барнес сделали все, чтобы заставить его уехать.