Одиночный выстрел

Она дремала, сидя на корточках и привалившись плечом к стенке окопа. Форменная зимняя одежда: теплое белье, гимнастерка, стеганые ватные безрукавка и штаны, шинель, белый маскхалат — не позволяла замерзнуть, но п согревала не слишком хорошо. Вдруг сержант Седых коснулся пальцем ее плеча и потом показал на мост. Людмила быстро достала бинокль из футляра, висевшего на груди, и приложила к глазам. Январская ночь понемногу отступала. Мост вырисовывался в предрассветной дымке.

Темная фигура человека, перебирающегося через искореженные балки, возникла на фоне медленно светлеющего неба и тотчас пропала.

Федор посмотрел на Люду и опустил большой палец вниз. Она кивнула головой, соглашаясь со своим снайпером-наблюдателем: объект прибыл на место боя. Теперь надо дать ему возможность осмотреться, установить ружье, зарядить его, найти знакомые ориентиры на пространстве, где ранее так удачно протекала его деятельность. Но едва ли вражеский снайпер обнаружит их засаду. Они потрудились на славу, выполнили все по правилам, преподаваемым в киевской школе ОСОАВИАХИМа.

Дальнейший план согласовывался еще до выхода в окоп. Сержант, выбравшись из него через траншею, окажется около переднего края, возьмет «куклу» и будет ждать сигнала, когда Павличенко приготовится к выстрелу. Подготовка эта несложная, ей давно знакомая: стрелять надо снизу вверх, сделав поправку на «угол места цели».

Прошло полчаса.

Пятница 23 января 1942 года начиналась как день абсолютно тихий. На сухопутных рубежах возле Севастополя ни одна из сторон боевых действий не вела. Молчали пушки, минометы, пулеметы. Не поднялись в небо бомбардировщики, истребители, штурмовики. Война как будто затаилась. Но она не закончилась, не остановила своей противоестественной жизни.

Прислушиваясь к необычной тишине, Людмила приложила пальцы ко рту и тихо свистнула. Сержант Седых отозвался таким же коротким свистом. Она не спускала глаз с моста и знала, что Федор, прячась в траншее, уже потащил «куклу» на нейтральную полосу. Клюнет ли фриц на приманку?

Выстрел с моста прозвучал глухо, точно кто-то ударил железным прутом по деревянной доске. Люда увидела вспышку и весело улыбнулась: ага, наконец ты, сволочь фашистская, мне попался, а то очень зябко тут сидеть! В окуляр оптического прицела, между трех линий она увидела его голову. Ничего особенного: рыжий, голубоглазый, веснушчатый, черты лица правильные и даже приятные. Может быть, он тоже видел ее в тот кратчайший миг…

Небывало яркий, почти белый огонь плеснул в глаза Гельмуту Боммелю. Он и не догадывался, что огонь такой силы существует на Земле, а если бы догадался, то поостерегся бы возвращаться на старое место охоты. Всегда надо новые места искать, надо… надо… надо…

С высоты пяти метров обер-фельдебель упал на чуть подтопленное водой из реки, густо заросшее здесь камышом дно Камышловского оврага. Следом за ним свалилась и его винтовка. К удивлению Людмилы, работал немец не с германским снайперским карабином «Zf.Kar.98k», а с ружьем системы Мосина, имевшим прицел ПЕ, конечно же, трофейным. Много отличного, совершенно исправного нашего оружия досталось захватчикам в первые месяцы войны.

Теперь для старшего сержанта счет шел на минуты. Людмила быстро обыскала труп, одетый в маскхалат поверх утепленного кителя. Вот его солдатская книжка, вот погоны, обшитые серебряным галуном, вот красная с черно-белой окантовкой орденская ленточка из второй петли на кителе, вот и знак ордена Железный крест. Их она срезала своей острой, как бритва, финкой, зная, что капитан Безродный, помощник начальника штаба — два, ценит подобные сувениры. Они прекрасно дополняют его отчеты о службе разведки.

Кроме того, женщине никогда не помешает запас из бинта и ваты. Они у фрица есть. Большой пакет — во внутреннем кармане правой полы, пакет поменьше, на пять метров бинта — в правом нагрудном кармане кителя. Есть и подарок для ее возлюбленного — плоская фляга с коньяком, портсигар с сигаретами. В металлическом цилиндре, предназначенном для ношения противогаза, на самом деле никакого противогаза нет. Там — снайперский сухой паек: четыре пачки галет, две плитки шоколада в фольге, банка сардин в масле с ключом для открывания, припаянным к крышке.

Закинув за плечо «трехлинейку» с оптическим прицелом, нынче Гельмуту Боммелю совсем не нужную, Павличенко поползла обратно к своему окопу. Федор Седых, на всякий случай держа наготове автомат если вдруг, понадобится прикрытие, поджидал ее там.

— Ну что, товарищ старший сержант — спросил он ее, помогая перевалиться с бруствера окопа вниз. — Кого на сей раз пристукнули?

— Важная птица. Смотри, какие у него регалии, — Людмила достала из кармана чужой орден. — Но самое главное — морячкам нашим будет жить спокойнее…