Одиночный выстрел

Вроде бы жили бок о бок в землянках, вроде бы воевали вместе, ходили, как она, и даже в паре с ней, в снайперские засады. Однако существовало нечто, их пониманию недоступное, сверхъестественное, вызывающее зависть, недоумение, порой — изумление, замешанное на страхе. Они погибали, получали тяжелые ранения, иногда — по глупости, по неосторожности, неумению быть на войне, иногда — по нелепой случайности, но больше всего — из-за непреодолимых обстоятельств этой кровавой тотальной бойни. В отличие от других бойцов и командиров 54-го стрелкового полка, старший сержант Павличенко ВСЕГДА возвращалась из рейда на позиции второй роты живой и невредимой. От убитых врагов она приносила добычу и сдавала ее капитану Безродному. То карабин «Zf Каг98к» с оптическим прицелом, но это редко, поскольку немцы под Севастополем в ноябре — декабре 1941 года снайперов еще имели мало. То стандартную винтовку вермахта, изготовленную фирмой «Маузер-Верке», который был вооружен связист, тянувший провод от одного командного пункта к другому. То пистолет-пулемет МР-40 мотоциклиста-ординарца, легкомысленно остановившегося возле кустов, чтобы полакомиться спелыми плодами шиповника.

Между собой солдаты снайперского взвода обсуждали ее боевые удачи и делали самые неожиданные выводы. Болтали, будто Людмила Михайловна — заговоренная, и заговорила ее от смерти бабка-знахарка в селе под Одессой, спасенная снайпером от румын. Болтали, будто в лесу Люда осторожна и тиха, как рысь, и потому за ней ходит, ничуть ее не боясь, леший и своими руками-корягами притягивает к себе пули, летящие в ее сторону. Болтали, будто она может слышать через грунт все, что происходит вокруг на расстоянии полукилометра, и потому вовремя меняет огневые рубежи, всякий раз находя новый и наиболее безопасный.

Кое-что из этих и других, им подобных, выдумок являлось правдой. Например, в киевской Снайперской школе ОСОАВИАХИМа курсантов обучали разным приемам наблюдения за противником. Ведь известно, что через землю хорошо передаются звуки шагов, движения техники, сбрасывания грузов, шанцевых работ. Стоит только воткнуть в грунт малую пехотную лопатку и прижать ухо к ее черенку. Еще лучше закопать в землю флягу, до половины наполненную водой. Если в ее горловину вставить резиновую трубку одним концом, то через другой, приближенный к уху, можно будет услышать многое из того, что делается вокруг вашего местоположения.

Однако чтобы распознать такие звуки, точнее — тени жуков, снайперу следует, образно говоря, «обратиться в слух», то есть забыть про все окружающее и сконцентрировать свое внимание до высочайшей степени. Не меньшей отреченности от собственного бытия требует и заколдованный лес. Он поможет, он спрячет, он выдаст тебе врага. Но ты сумей раствориться в его причудливом, заповедном пространстве, стань безмолвным и неподвижным, словно бы древовидным существом. Вартанову, которого по ходатайству старшего сержанта все-таки приняли в полк, это было проще простого: он родился и вырос в лесу. Людмила же, коренная горожанка, достигала подобного превращения бешеным усилием воли.

Никто, кроме караульных, не видел, как снайпер уходит на охоту. Действительно, шагая мягко, размеренно, неслышно, подобно дикой лесной кошке, Люда после полуночи подбиралась к нейтральной полосе и скрывалась среди деревьев. Были у нее там разведанные тропы, по коим она без помех перемещалась в темноте. Были и заранее подготовленные огневые позиции. Иногда они представляли собой неглубокие окопчики, приспособленные для стрельбы лежа и обязательно — с упора, поскольку многочасовое ожидание с тяжелой винтовкой выдержать невозможно. Иногда это были настоящие норы, прикрытые сверху сломанными ветками, опавшими прошлогодними листьями, обрывками ткани.

Людмила укрывалась в лесу по-разному.

Ей нравились вечнозеленые заросли можжевельника и земля под ними, густо усыпанная хвоей. Лежать на ней удобно, и терпкий запах бодрит, не дает расслабиться. Постепенно она полюбила и уродливое «держи дерево», или «христову колючку», которая весьма неприхотлива и растет на каменистых склонах, упорно цепляясь за почву черными узловатыми корнями. Среди них, выступающих наружу, под вуалью из сероватых веток и веточек, под искривленными стволами устроить секретное лежбище несложно. Поваленный ветром, сгнивший от старости дуб скальный, — тоже подходит для засады. Плющ диковинно оплетает его мощные ветви, и уже не поймешь, что ты видишь перед собой: то ли морды зверей, то ли камни, то ли обломки высохших деревьев. Сучком покажется неопытному наблюдателю и вороненый ствол ружья, просунутый между бугристых побегов.