Одиночный выстрел

В Наркомате иностранных дел им оформили заграничные паспорта. Они выглядели красиво и солидно: продолговатой формы, в твердой обложке, оклеенной красным шелком с вытесненным гербом страны, внутри текст на русском и французском языках и маленькая фотография внизу. Семейное положение Люды сотрудники Наркомата определили без ее участия: «не замужем». Прилагалось и описание примет. Павличенко узнала, что рост у нее – средний, глаза – карие, нос – прямой, по цвету волос она – шатенка.

Кроме того, комсомольско-молодежную делегацию снабдили валютой: по две тысячи долларов на каждого. Вполне приличная сумма, как им сказали в Наркоминделе. Однако выдали ее мелкими купюрами, и толстая пачка зеленоватых американских денег с портретами президентов заняла много места в чемодане.

Несколько растерявшись от калейдоскопа внезапных событий, от всего увиденного и услышанного за последние часы, они поздним вечером опять попали в здание ЦК ВЛКСМ на Старой площади, в кабинет к Николаю Михайлову. Он шутил, смеялся и чувствовал себя именинником. Люди, подобранные им, все проверки прошли успешно, высокому начальству понравились и готовы отправиться в дальнее путешествие. По такому случаю здесь состоится прощальный ужин. Машины за женой Пчелинцева Ритой, живущей в Вишняках, и за матерью Павличенко, Еленой Трофимовной Беловой, живущей на Стромынке, уже посланы.

Вдруг у него на столе зазвонил особенный, белый, телефон с гербом СССР, напечатанным в центре диска. Первый секретарь мгновенно схватил трубку и голосом, исполненным глубокого почтения, если не сказать, страха доложил:

– Михайлов – у аппарата… да, слушаю… Сейчас приедем…

Москва в два часа ночи была пустынна и темна. Однако Боровицкие ворота, через которые машина Михайлова въехала на территорию Кремля, освещались с двух сторон. Там стояла охрана: автоматчики в форме внутренних войск НКВД, солдаты с самозарядными винтовками Токарева. Документы проверяли тщательно. Но список полуночных посетителей у них был, и вскоре лейтенант, командующий караулом, козырнув Михайлову, отдал приказ пропустить автомобиль.

Шаги в длинном коридоре отдавались гулко. Один поворот, другой, подъем по лестнице, и вот они – в приемной, у дверей кабинета. Секретарь Сталина открывает ее, и Людмила видит этого великого человека. Он одет в простой китель с отложным воротником, но без знаков различия, ростом не так высок, как ей раньше казалось, худощав, смугловат, на лице – легкие оспины, в согнутой левой руке держит трубку. Загипнотизированная взглядом его темных тигриных глаз, она делает шаг вперед и слышит глуховатый голос Главнокомандующего, который говорит с легким грузинским акцентом.

Первый секретарь ЦК ВЛКСМ представляет их по очереди, и Павличенко – самая последняя. Иосиф Виссарионович произносит всего несколько фраз про ответственное задание партии и правительства, про союзников, не желающих открывать второй фронт, про американский народ, кому обязательно надо знать правду о борьбе советского народа с фашизмом. Комсомольско-молодежная делегация ловит его слова в состоянии некоего оцепенения. Товарищ Сталин к этому уже привык. На прощание он пристально вглядывается в лица своих молодых посланцев, и только карие глаза снайпера Люды кажутся ему умными и живыми, в них горят золотистые искорки.

– Есть ли просьбы, товарищи? – спрашивает он.

– Да, товарищ Сталин, – негромко отвечает она. – Очень нужен англо-русский и русско-английский словарь с учебником грамматики. Потому что таких союзников надо знать в лицо!

Превосходная фраза сказана младшим лейтенантом, она – из знаменитой повести про подвиги чекистов. В ней заменено лишь одно слово: «враг» на «союзник», – что свидетельствует о правильной подготовке всей делегации к поездке в США.

– Хорошо, товарищ Павличенко, – отвечает вождь мирового пролетариата, обращаясь именно к ней. – Книги вы получите. Лично от меня.

Глава тринадцатая Миссия в Вашингтоне

Густой предутренний туман клубился в долине реки Потомак. Пологие холмы, зеленые луга, рощи, сады и селения тонули в зыбкой его пелене. Железнодорожный экспресс «Майами – Вашингтон», приближаясь к пункту своего назначения, развил скорость до шестидесяти километров в час. Он прорезал белое облако, опустившееся на землю, легко, как раскаленный меч.

От ритмичного покачивания и быстрого перестука колес Людмила то просыпалась, то засыпала вновь. Она ехала в двухместном купе одна и потому могла снять верхнюю одежду и белье, укрыться накрахмаленной льняной простыней и спокойно отдыхать. Рядом с ее головой на вагонном столике подрагивала толстенькая, в три пальца, небольшая книжица словаря, которую удобно носить с собой. Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР сдержал слово. Павличенко, перелистывая ее каждый день для проверки собственных знаний, видела его четкую роспись на титульном листе сбоку: «И. Сталин».