Одиночный выстрел

– Вытаскивали из-под огня пострадавших бойцов? – поинтересовался он, видимо, не допуская мысли о том, что красивые женщины могут участвовать в боевых действиях наравне с мужчинами.

– Вроде того, – Людмила пожала плечами.

– Хотите посмотреть на наш караван в бинокль? – штурман явно желал продолжать знакомство. – Поднимайтесь по трапу…

Для начала моряк любезно объяснил Люде, как пользоваться биноклем. Призматический, с шестикратным увеличением полевой бинокль являлся предметом повседневного снайперского обихода. Но Людмила не стала рассказывать об этом штурману. Она выслушала инструкцию, поблагодарила и поднесла чужой бинокль к глазам.

Двухмачтовая громада крейсера «Червона Украина», выкрашенная шаровой краской, стремительно приблизилась. Носовое орудие, довольно высокая надстройка, три трубы, восемь бортовых пушек большого калибра. «Червона Украина» и крейсер «Красный Кавказ» шли впереди каравана, четко выделяясь на фоне голубого неба. Крейсера могли развивать скорость до 60 километров в час, но утром 16 октября 1941 года двигались в три раза медленнее, точно также, как весь караван.

Эсминцы «Бодрый» и «Смышленый», три тральщика, две канонерские лодки и один сторожевик охраняли крупные транспорты: «Жан Жорес», «Украина», «Курск», «Котовский», «Калинин», «Василий Чапаев», «Восток» и старый пароход «Большевик». Эсминец «Шаумян» тащил на буксире госпитальное судно «Грузия» с двумя тысячами раненых. При последней стоянке в порту в него попала бомба. Однако одесситы сумели быстро отремонтировать «Грузию», и судно осталось на плаву.

Не стоило даже мечтать о том, что караван, растянувшийся по морю на миль пятьдесят-шестьдесят, не заметит немецкая авиационная разведка. Действительно, около одиннадцати часов утра, когда корабли проходили уже мимо Тендровской косы, их атаковала первая группа вражеских бомбардировщиков. Но тут в бой вступили наши истребители, поднявшиеся с аэродромов на полуострове Крым. Они отогнали фашистских стервятников, сбив две их боевые машины.

Во второй половине дня 16 октября немцы повторили нападение уже с большими силами. Примерно сорок двухмоторных пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-88» появились в небе. Заработала зенитная артиллерия на всех военных кораблях, в том числе и четыре пушки калибра 37 мм на «Жане Жоресе». Снова краснозвездные «ястребки», прикрывающие караван, пошли в атаку. Между облаками и морем завертелась карусель воздушного боя. Ей сопутствовал вой моторов, треск пулеметных очередей, глухие разрывы бомб, падающих в воду. Черноморские авиаторы не давали фашистам вести прицельное бомбометание по кораблям и на сей раз сбили шесть «юнкерсов». Еще три вражеских самолета пустили ко дну зенитчики.

Фрицам удалось потопить только один транспорт – пароход «Большевик». Он замыкал колонну и сильно отставал от нее из-за своих изношенных двигателей. В него попала торпеда. Судно накренилось на правый борт и вскоре затонуло. Команду спасли военные моряки.

Караван прибыл в Севастополь в 19 часов вечера 17 октября и пришвартовался в Стрелецкой бухте. Началась разгрузка. Третий помощник капитана на теплоходе «Жан Жорес» и тут не оставил своим вниманием Людмилу. Но с безграничным удивлением наблюдал он, как сержант Павличенко, легко закинув за плечо винтовку СВТ-40 с брезентовым чехлом на оптическом прицеле, спускалась по трапу.

Глава седьмая На севастопольской земле

Белый город, еще не опаленный жарким дыханием войны, представился Людмиле во всей своей строгой, воинственной красе. Он раскинулся на берегах нескольких бухт, и вход в главную из них охраняли два старинных форта: Константиновский и Михайловский. Их мощные белокаменные стены с бойницами отражались в спокойных водах гавани. На вершине Центрального холма в лучах солнца сиял голубым куполом Владимирский собор, усыпальница четырех адмиралов, героев первой обороны. Посреди кудрявых аллей Исторического бульвара стояли скромные монументы павшим воинам Четвертого бастиона, Язоновского редута, батареи Костомарова, а также многофигурный бронзовый памятник генералу Тотлебену и его храбрым саперам, которые успешно вели подземноминную борьбу с англо-франко-турецко-итальянскими войсками, что в 1854 году осадили Севастополь.

Конечно, Одесса была много больше, ярче, разнообразнее. Темп жизни в ней задавал торговый порт, принимавший десятки судов из разных стран мира. Однако заграничные пассажирские лайнеры, сухогрузы или танкеры не могли даже приближаться к главной базе Черноморского флота. Лишь серые узкие корпуса советских эсминцев, тральщиков, сторожевиков занимали причалы Южной бухты, стояли на ремонте у молов Морского завода имени Серго Орджоникидзе.

Людмила сравнивала Севастополь не с разудалым морячком, сошедшим с палубы заморского «купца» в Одессе, а с суровым солдатом, сжимающим оружие в руках и зорко всматривающимся вдаль. На южных рубежах Отечества он отвечал за его покой и безопасность…