Один в толпе

– А разве на этот счет нет никаких законов?

– Вернись на землю. Ты что, думаешь, я буду в суд подавать? Очень мне это поможет, особенно сейчас, когда у меня каждый доллар на счету.

– Значит, я выбрал не самый удачный подарок.

– Может, и не самый, – согласилась она, – во всяком случае, на данный момент. Но не смогу же я до родов скрывать живот под слишком широкими рубашками.

– Давай поедим, – сказал он. Поскорее бы уж закончился этот завтрак.

– Я все испортила, да, Нил? – спросила она грустно. – Прости меня, пожалуйста.

– Все нормально.

– Мне так редко делают приятное. Я от этого совсем отвыкла. Не правда ли, странное объяснение? Но, наверное, все-таки дело именно в этом.

– Тем более стоит чаще практиковаться, пока ты не привыкнешь. – Он не хотел вмешиваться в ее жизнь, но все происходило само собой.

– Будь осторожен. Я могу войти во вкус. И тогда превращусь в злобного и требовательного монстра.

– Думаю, как-нибудь справлюсь. – Он отрезал кусок кекса и положил ей на тарелку.

– Это что значит? Мне уже необязательно начинать завтрак с фруктового салата?

– Нет. Я просто хочу заткнуть наконец тебе рот и поесть спокойно.

Холли собралась было ему достойно ответить, но передумала. Она положила руку на бок и замерла.

– Что-нибудь не так? – спросил Коул.

– Не знаю.

– Тебе больно?

– Нет. Просто какое-то странное ощущение, словно внутри меня захлопала крыльями бабочка. – Она прислушалась к тому, что происходило внутри. – Ой, господи, может, это ребенок?

– А ты никогда раньше такого не чувствовала?

Она покачала головой, передвинула ладонь поближе к пупку и вдруг удивленно улыбнулась и взглянула на Коула.

– Вот, опять.

– То же самое? – Он почувствовал себя как бы вне происходящего, как когда-то давно, лет в двенадцать, когда он приехал с гастролей по Техасу и узнал, что Рэнди подружился с каким-то мальчишкой.

– Иди сюда, – сказала она и снова передвинула руку. – Сам потрогай.

Он, сам не зная почему, попятился назад.

– Если верить твоей книге, все происходит точно в срок. В четыре месяца плод уже достаточно велик и можно чувствовать, как он шевелится.

– Перестал, – сказала Холли.

– В книге написано, что ты начнешь чувствовать... – Он не договорил.

– Что? – спросила она.

– Не хочу портить тебе предстоящее удовольствие.

– Очень умно, мистер Чэпмен.

– А как еще заставить тебя ее почитать? – Он не хотел портить ей настроение. «Так, обойдемся без яичницы», – решил он, подцепил на вилку клубнику и через стол протянул ей.

– Я вовсе не безумно люблю...

– Неважно. Это полезно.

Она наклонилась и позволила положить себе в рот ягоду.

– Когда я наконец познакомлюсь с твоим младшим братом, я обязательно спрошу, так же ли ты вел себя с ним. – Она пододвинула стул поближе к столу и тоже взяла вилку. – Если да, то ты наверняка доводил бедного ребенка до слез.

– Он это пережил. – Она попала в точку. Рэнди, пока они росли, здорово доставалось, и боль еще не прошла.

За окном сверкнула молния, загрохотал гром. Порыв ветра раскачивал ветви деревьев, во дворе взвился клуб пыли.

– Кажется, гроза началась, – сказала Холл и. Коул был рад, что она перестала говорить о Рэнди.

– Интересно, надолго ли?

– Наверное, на пару дней. Во всяком случае, так сказали по радио.

– Я хотел начать красить дом, но с этим, видно, придется подождать.

– Если ты хотел использовать краску из гаража, не забудь ее проверить. По-моему, она очень старая.

– Тебе дедушка просто отдал дом?

– Только документы не оформил. У нас обоих не было на это денег.

– Но ты можешь здесь жить, сколько захочешь?

– Пока дом не рухнет.

Коул, пытавшийся подцепить виноградину, думал о том, какие они с Холли разные и какие похожие.

– Как ты думаешь, сколько тебе придется работать, чтобы хватило денег заплатить за все, что нужно?

– До Нового года.

– А рожать когда?

– В начале января.

– Ты что, надеешься до тех пор хранить это в тайне?

– По-моему, ты хотел спросить о другом.

– Сколько тебе нужно денег? Она собрала тарелки и встала.

– Какое тебе дело? Почему это тебя так интересует?

– Так, из любопытства.

– Умерь его. Это мои проблемы, и я сама с ними разберусь.

– Ну почему ты такая упрямая? – Он понимал, что не имеет права так себя вести, но и спокойно смотреть, как человек мучается, он тоже не мог.

– А ты чего привязался? – взорвалась она. – Что да как? Это мой ребенок, моя жизнь, ты к ним никакого отношения не имеешь.

Коул обреченно поднял руки вверх. Только минуту назад они спокойно завтракали. Что произошло? Нет, женщины все-таки непостижимые существа.

– Сдаюсь. Прости, пожалуйста. Я не думал, что мой интерес так тебя оскорбит.

Она швырнула тарелки в раковину и повернулась к нему:

– Я знала, что не надо было позволять тебе здесь оставаться.

Еще один удар.

– Да, ты мне позволяешь? А я думал, что плачу тебе за комнату и стол.

Она затихла:

– Ты знаешь, я не переношу ничьей опеки. Ненавижу чувствовать себя кому-то обязанной.

– «Кому-то»? Это ты обо мне? Я думал, наши отношения перешли в другую стадию.

– А почему это я для тебя должна вводить особенные правила?

– Это не мне решать.

– Знаешь, ты иногда бываешь просто невыносим, Нил Чэпмен.