Один в толпе

– Красивая фразочка, из нее, наверное, получится отличная песня. Но, знаешь, если хочешь здесь жить, придумай что-нибудь получше. Мне сейчас надо думать о безопасности ребенка. Ну, не сейчас, а через пять с половиной месяцев.

Рано или поздно она все равно все узнает, так, может, рассказать ей? Он открыл было рот, собираясь выложить правду, и тут понял, что не хочет этого по очень странной причине. Потому что в ту секунду, когда она поймет, кто он, их отношения неминуемо изменятся. Она будет по-другому смотреть на него, по-другому с ним разговаривать. Исчезнет простота и открытость, причем навсегда.

– Самое смешное, что я как раз думал, какая ты странная. Пустила меня к себе, толком обо мне ничего не зная.

– Ну, так расскажи.

Она не отстанет, пока он не придумает хоть что-нибудь. Можно было бы и солгать, но лжи Коулу не хотелось. Он решил пойти на компромисс.

– Я всегда был довольно одиноким человеком. В детстве я много разъезжал с отцом и братом. При таком образе жизни трудно завести близких друзей.

– А чем ты зарабатываешь на хлеб?

– Играю на гитаре. Это ты правильно угадала. Я понял, что мне нужно немного, – добавил он со смущенной улыбкой.

– И больше ты ничего не умеешь?

– Это я делаю лучше, чем все остальное. Но справлюсь и со всем прочим.

– Плотницкое дело знаешь? Красить, чинить водопровод умеешь?

– Немного. Думаю, здесь я тебе пригожусь. – Он обвел взглядом кухню.

– Ты вроде не нервничал, когда тебя расспрашивали полицейские. Значит, ты не в бегах.

Коул вернулся к недомытой посуде. Он рассказал ей правду, но не всю правду. Холли успокоилась. Все в порядке. Он не должен чувствовать себя виноватым перед ней. Он же не грехи свои скрывает.

– Я думал, беременные носят футболки со стрелочками, указывающими на их животы.

Холли взяла с сушилки следующий стакан.

– Зачем тратиться на новую одежду? Я пока что во все влезаю.

– Неужели удобно ходить в незастегнутых брюках?

Она прикрыла рукой живот.

– Это что, заметно?

– Носи рубашки подлиннее.

– Слушай, давай сменим тему.

– Хорошо. – Он выудил из раковины последнюю вилку и вытащил затычку. – А кто отец? – спросил он.

– Не твое дело.

– Будущая звезда кантри, да?

– Повторяю, не твое...

– Он хотел, чтобы ты избавилась от ребенка? – Коул сам удивлялся своей непонятной настырности. Что это с ним случилось? Это совсем не в его характере.

Она швырнула вилку в ящик и повернулась к нему.

– Повторяю, этот вопрос я с тобой обсуждать не собираюсь. Неужели не ясно?

– Но ведь иначе он бы помогал тебе хотя бы платить по счетам, разве нет?

Холли медленно разгладила полотенце, повесила его на крючок. И, не глядя на него, вышла из кухни, направляясь в свою комнату.

Коул растерянно почесал в затылке и сбил повязку. Он не стал ее прилаживать на место, а просто сорвал. Фрэнк бы просто взбесился, если бы увидел, что затылок у Коула снова выбрит. С такими темпами он не скоро вернется к своему имиджу длинноволосого паренька с гитарой. По словам многих не самых доброжелательных критиков, это и было тем единственным, что привело его к славе.

Он вышел в коридор, посмотрел на дверь в комнату Холли. То ли пойти извиниться за назойливые расспросы, то ли выждать, дать ей время успокоиться. Никогда раньше он не лез в чужую жизнь. Непонятно, что это на него нашло.

Черт возьми, пора бы хоть чему-то научиться. Опять он пытается усложнять. Его интерес к Холли объясняется очень просто – он рад, что нашел человека, жизнь которого так же запутана, как у него самого.

Холли повернулась на бок, открыла глаза и застонала. Скоро два. Полдня пролетело, а она толком ничего не сделала, даже не выстирала форму к вечеру.

Хуже всего в этом дневном сне то, что, сколько ни спи, все равно кажется мало. Она всего-навсего хотела переждать несколько минут, пока этот наглец не уберется из кухни, но в последнее время, стоило ей хоть на минуту приклонить голову, она тут же засыпала.

До нее донеслись звуки гитары, и в какое-то мгновение ей показалось, что произошло чудо и Трой ее нашел. Но тут она вспомнила, кто это играет, и надежда угасла. Она была разочарована и злилась на себя за это. Сколько можно вздрагивать при этих звуках и млеть, как шестнадцатилетняя дурочка?

Она прислушалась. Нил наигрывал разные мелодии одну за другой. Какие-то она узнавала, какие-то слышала впервые. Те, которые были для нее новыми, он, наверное, сам написал.

Никогда она не встречала певца, который не сТройл бы из себя еще и автора.

Она снова вспомнила про форму, лежавшую на стиральной машинке, и заставила себя встать. Зашла в ванную, а потом поплелась в прачечную. В кухне она услышала знакомое жужжание. Работала сушка. Холли удивленно заглянула внутрь и увидела там свою форму, к которой была прикреплена пластиковая табличка с ее именем. Она отстегнула табличку, снова запустила сушку и пошла искать Нила.