Один в поле воин

Ситуация перешла из разряда «странная» в определение «условно опасная». У меня было несколько секунд, чтобы ее исправить, сначала резко оттолкнуть Марию, которая уже шагнула к двери, в сторону, а затем, ударив ногой в дверь, отправить уголовника в минус. Вот только что дальше делать? После чего я сбежал бы с лестницы, только меня и видели, но как быть с миссис Вильсон и Уильямсом? К тому же у меня не было оружия, чтобы прикрыть их отход, на случай если начнется стрельба. Кстати, я отметил, как заколебался наш переводчик, видно тоже почувствовал что-то неладное, вот только леди Вильсон уже решительно шагнула вперед. Нет, я не был готов рисковать и поэтому, придав лицу безмятежное выражение, шагнул вслед за Марией.

Стоило нам только пройти в мастерскую, как мы сразу увидели револьвер, направленный в нашу сторону. Физиономия второго бандита, наверно, была его визитной карточкой. Не раз сломанный нос, шрам, стягивающий левую щеку так, что уголок рта поднимался, запечатлев навечно на лице гнусную ухмылку, и глаза прирожденного убийцы – пустые и холодные – говорили сами за себя. Причем говорили не о безобразном лице, а уродливой душе этого человека. Единственный предмет, который выбивался из этого образа, была книга, которую тот держал в левой руке. Как я и думал, дорогу назад нам перекрыл уголовник, впустивший нас в квартиру. В правой руке он уже держал нож.

«Не огнестрел, уже хорошо».

«Шрам», такую я сразу дал кличку налетчику с оружием, стоял в пяти метрах от нас, а это означало, какой бы стремительный рывок в его сторону я ни сделал, он успеет выстрелить. Конечно, можно было подумать, что это просто ограбление, вот только хозяина мастерской нигде не было, а это могло означать только одно – живыми нас оставлять не собираются. Сейчас все зависело от бандита с револьвером. Начнет стрелять сразу или… Нам повезло, сказалась подлая бандитская натура, он решил над нами поиздеваться.

– Американцы, говоришь. Ну-ну. Будет что братве рассказать. Эй, ты! – и он ткнул стволом револьвера в мою сторону. – Подойди! Ко мне! Живо!

– Не трогайте мальчика! – испуганно закричала Мария и попыталась прикрыть меня собой.

– Вы не смеете! Мы американские граждане!.. – пытался протестовать Уильямс, но его грубо прервали:

– Пасть закройте, падлы, и слушать меня!

Наступила вязкая, тяжелая тишина.

– Тогда ты, – он ткнул ствол в замершего Уильямса, – живо соберешь кошельки и отдашь мне. Свой не забудь. И баба пусть серьги и кольцо снимает. Давай! Живо!

Изобразив испуганный вид, я пытался просчитать варианты, одновременно держа в поле зрения обоих уголовников. Сразу отметил, что Шрам, стоило ему понять, что это очередные беззащитные жертвы, расслабился, а то, что мы были иностранцами, видно, придавало ему еще больше куража. После того, как Уильямс дрожащими руками собрал деньги и драгоценности, он подошел к Шраму, чтобы отдать их ему. Я понял, что наступил момент, который так ждал, и напрягся, готовый к рывку. Правда, я рассчитывал, что налетчик сунет книжку под мышку или бросит на пол, а затем возьмет деньги, но вместо этого он вдруг крикнул:

– Слепень, лови! – и перекинул книгу своему подельнику.

Стоило Шраму чуть сместить взгляд, бросая книгу, а уголовнику с ножом немного повернуться в его сторону, чтобы подхватить книгу, как я бросился на бандита. На какие-то мгновения мне удалось опередить движение его пальца, лежащего на спусковом крючке револьвера, сбив его с ног вместе с Локкартом, и одновременно ударом кулака смяв гортань бандита. Они еще только падали на пол, как я развернулся к бандиту с ножом, который на пару секунд замер, словно не веря своим глазам, а потом развернулся и кинулся бежать. Мне понадобилась секунда, чтобы тяжелым ботинком раздавить пальцы бандита, еще сжимающего оружие, и заметить, как дернулось его тело от острой боли в покалеченной руке, после чего я сорвался с места и кинулся вдогонку убегающему бандиту.

Слепень уже достиг середины лестницы, перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, прижимая к груди книгу и нелепо размахивая ножом, когда я прямо с разбега прыгнул ему на плечи. Ноги уголовника подломились, и он, испуганно вскрикнув, рухнул на нижнюю площадку. Я почувствовал, как его тело обмякло, нож выпал из руки, с глухим стуком ударился о ступеньку и остался лежать рядом с выпавшей из руки книгой. Не успел я вскочить на ноги, как из квартиры раздался истошный женский крик. Чисто автоматически схватил книгу и кинулся обратно вверх по лестнице, но в прихожей, чтобы освободить руки, бросил ее на столик, где в беспорядке валялись ключи, зонтик и обувные щетки.

Ворвавшись в мастерскую, первым делом бросил взгляд на место, где оставил Шрама, но тот лежал на полу, продолжая хрипеть, с трудом протискивая воздух сквозь покалеченную гортань. В нескольких шагах от него сидел на полу растерянный Локкарт, одной рукой он прижимал к брови окровавленный платок, а у ширмы, закрывавшей, как видно, кухонный уголок, стояла бледная как мел миссис Вильсон. Я быстро подошел к ней, поддержал за локоть.

– Что случилось?