Один в поле – не один

— И-и-и-и-и!!! Извраще-е-енец! — завизжала светловолосая растрёпанная девица, у которой, правда, и смотреть-то не на что. Завопила же она, когда, наконец проморгавшись, поняла, в каком виде.

— Одиннадцатая, — вздохнув, негромко произнес тот же самый голос. Чьим обладателем оказался, пусть и бородатый, но всё ещё молодой человек весьма необычного для новоприбывших вида. Словно из исторического фильма какого-то.

В своем уныло-коричневом плаще-накидке до земли и с медной, похоже, фибулой да в странного вида серой шапке с отворотами он стоял чуть в сторонке от того места, где пришла в себя голосистая девица. Впрочем, не одна она. На где-то двадцатиметровом, с виду гранитном, диске сейчас находились почти три десятка обнаженной молодёжи. И всё это странное сочетание несочетаемого располагалось в антураже поздневесенней, ибо зелень сочная, но уже жарко, умеренно холмистой лесостепи неподалеку от несколько извилистой речки.

— Спокойно, Махт. Тише, не кричи. Да не ори ты, дура! Вон тряпье — прикройся. Эй там, ты кто? И где это мы? — взяла в руки ситуацию, удивительно, но без своих привычных очков всё замечательно теперь видящая староста класса. Она уже успела натянуть через голову уродливо-серый мешок с прорезями для рук и головы, более известный как туника. — А обуви нет?

— Так на какой вопрос отвечать-то, красавица? — лукаво приподняв бровь, уточнил светловолосый крепыш в плаще. Для которого, такое ощущение, все кто без бороды — красавицы.

— Где мы? — повторила вопрос кареглазая, невыдающейся, прямо скажем, внешности шатенка.

Пока остальные двадцать семь её одноклассников попритихли, с растерянным видом прислушиваясь. Ведь ещё миг назад они все ехали себе в автобусе по трассе между туристическим Угорском и родным Рубецком, а теперь... вот.

— Ладно, скажу сразу и не щадя вас. Все вы — мертвы. Стоп! Тихо! Тихо, я сказал!!! Продолжу. Вы все умерли там, в нашем с вами родном мире. Однако...

— Откуда такая уверенность? — выкрикнул кто-то из бурлящей возмущением толпы уже принарядившихся в унылые обновки школьников. — И где учитель Лански? Да и водителя здесь нет. Почему?

— Вопросы потом! Но так и быть, расскажу кое-что, — продолжил вещать «привратник загробного мира». — Я вот, например, перед тем как попасть сюда находился в терпящем крушение дирижабле. Ну а уже тут я оказался совершенно целым, без всяких там ссадин и переломов. И я, и мои попутчики. Но только те, кто был моложе двадцати. В общем, все мы — копии нас тамошних! Ну во всяком случае, такова гипотеза некоторых умников. Да и умершие там позже, сюда порой прибывают раньше. А некоторые, если ничего не путают, по новостям когда-то слышали об авариях-крушениях, в которых никто не выжил, но побывавшие в них — теперь тут. Ну и если этого кому-то мало, то приглядитесь, и вы обнаружите, что у вас теперь даже от шрамов из детства не осталось и следа. Зубы, опять же, все — как у новорожденного. В смысле, новехонькие и целехонькие, а не молочными прорежутся(ухмыльнувшись).

— Проклятье, неужели и вправду наш автобус попал в аварию, и мы все — того?

— Тишина! Послушайтесь моего совета и просто уясните одну важную вещь. Там — всё, а тут — второй шанс(пожав плечами). Что же касается вопроса «где мы», то это — чужой мир. Звездное небо, во всяком случае, тут совсем иное, пусть и некоторая растительность да живность вполне знакомы. И этот вот, чужой нам мир, населен вполне совместимыми с нами, но всё ж дикарями. Не знающими ни науки, ни даже породившей её древней магии из легенд. Однако, видя ваше недоумение, спешу уточнить, что при всём при этом без нее, хм(весело) без магии, тут не обошлось.

— Магия, серьезно?

— Только не надо так морщить лица. Магия! Как бы смешно и по-детски это ни звучало, но именно так мы тут условились называть то, с чем столкнулись. Но не спешите предвкушать чего-то экстраординарного, уже мечтая властвовать над «тёмными местными». И пусть то, чему вы уже подверглись, напоминает прям какую-то фантастику, словно из тех самых древних легенд, но вот то, что будет доступно в дальнейшем, увы, не дотягивает даже до нашей науки. Вот, например, язык. Если вы не заметили, он совсем не наш родной Всеобщий, пусть и изобилует словечками из него. И говорю я сейчас с вами вовсе даже на местном. Эм, на одном из них, в смысле. Дикари(пожав плечами). Ну и как, скажите на милость, было иначе обозвать то, что обеспечило нам новые тела в ином мире, обучив ранее неведомому? Магия и есть! Хотя у местных, стоит заметить, её никогда и не было, а потому они, в отличие от нас, никак с нею не могут взаимодействовать. Да ещё и, имейте в виду, остро реагируют на её проявления. Короче, нездешняя она, магия эта вот, а однажды появившаяся тут. К примеру, данная явно непростая приемная площадка — вовсе не тутошняя. Не сумеют местные такое произвести. Нет у них соответствующих технологий. А превнес всё это в сей дикий феодальный мир тридцать два года назад тот, кто остался в памяти местных как некий князь Мечислав.

— Какое дурацкое имя! И не выговоришь, — воскликнул кто-то в толпе.