Один в поле

— У нее силовая установка не в корме, как обычно, а по центру корпуса. Перед самой войной решили уйти от классической танковой компоновки и дублирования управления вручную, с места механика-водителя. Разумно, ничего не скажешь. Котел в центре корпуса, два двигателя — в передней части и в корме. Собственно говоря, эти два конца корпуса совершенно одинаковы, и машина может двигаться вперед и назад, не разворачиваясь при этом. Уязвимость снижена в несколько раз, а маневренность повышена.

— Ну и что? Из ракетомета по гусеницам — лишаем подвижности, а потом — добиваем с удобной нам точки.

— Сам посмотри, — Горбатый подвинулся, уступая место напарнику. — Ничего не видишь занятного?

— Твою мать… Фальшборта!

— Вот именно.

Рой, наоборот, не видел в том, что траки машины прикрыты навесными плитами брони, ничего занятного. Обычная защита от противотанковых ракет. Такое он на своем заводе уже видел, да и на фронте. И поделился своим знанием с товарищами.

— Смотри-ка, — переглянулись каторжники, — понимает. А это ты видел?

Инженер указал на четыре башенки с пулеметами, окружающие две толстенные трубы с открытыми крышками — пусковые лотки, в одном из которых, полузасыпанная всяким мусором, виднелась хищная мордочка ракеты.

— Там датчики движения. Высунешься — изрешетит на раз. Думаешь, эти самоходки валить так просто? Было бы просто — давно бы повыбили все. Да и далековато — засадишь случайно ракетой в лоток, и мы втроем — покойники. Если еще боеголовка не сдетонирует — тогда этот участок укрепрайона больше расчищать не придется. Да и некому будет… Э! Парень! Ты куда?

Но Рой далее не обернулся на крики: вжимаясь в хлюпающую под ним землю, он полз, волоча за собой два рюкзака — с зарядами к ракетомету и шашками взрывчатки, — наперерез грохочущей смерти..

— Самоубийца! — взвыл за спиной Горбатый.

Ответом ему были две очереди: от ствола, за которым прятались каторжники, полетели щепки — похоже, датчики реагировали не только на движение, но и на звук.

«Сейчас бы наших „ювелиров“ сюда, — думал парень. — Да откуда им взяться… И не дай Мировой Свет, мина попадется на пути…»

До разбитой вдребезги за десятки лет «бетонки», по которой двигалась баллиста, оставалось не более пяти метров, когда он, рассчитав, что находится в мертвом пространстве для ее пулеметов, вскочил и в несколько прыжков оказался на броне. Безопасные для него теперь башенки со скрипом поворачивались в метре от его ног, и было видно, что одна, обращенная в противоположную сторону от спрятавшихся саперов, заклинена навеки — только пулеметный ствол двигался вверх-вниз, выискивая недосягаемую цель. Пусковая установка содрогалась и раскачивалась — подъемный механизм и крепления были изношены донельзя.

«Это к лучшему, — Рой осмотрел крепления и забил в два из них шашки. — Держится все на соплях, а мы еще и поможем…»

Шнура он оставил ровно столько, чтобы успеть добежать до мертвой башенки и скрыться за ней, уцепившись за дергающийся пулемет.

«Только бы ракета не рванула..»

Раздался двойной хлопок — шашки сработали не синхронно — и длинный скрип сминающегося ржавого металла… Рой зажмурился, ожидая грома и полета в вечную тьму.

«Мировой Свет! — взмолился он. — Я же видел тебя воочию, помоги мне…»

Ничего не происходило, и он, осмелев, выглянул из-за импровизированного бруствера. Пусковая установка, свесившись с корпуса, дребезжала по броне, с которой ее больше ничто не связывало, кроме кабелей. Рой уперся в нее обеими ногами и, поднатужившись, спихнул вниз. Сдвоенная труба с гулким лязгом грохнулась на искрошенный бетон, дернулась за машиной, обрывая провода, и окончательно замерла.

«Все-таки я избранный. Мировой Свет со мной…»

Вывести из строя пулеметы было несложно: на корпусе самоходки, как и на любой гусеничной боевой машине, был закреплен ящик с инструментом и запчастями, а в нем — ржавая кувалда с черенком из металлической трубы…

— Эй, Горбатый! — сложив руки рупором, прокричал Рой в сторону искрошенного пулями дерева, оставшегося позади, — за то время, что он возился с обезвреживанием баллисты, она на месте не стояла. — Эту дребезжалку можно как-нибудь остановить?..

* * *

— Ну ты дал, парень! — Ботало не мог успокоиться уже битых два часа и все крутил головой. — Героический ты братан, Капрал! Вот что значит армеец! Недаром тебе погоняло такое дали! Слушай, Горбач, давай пацана в Генерала переименуем? Генералу-то все равно уже!

— Заткнись, ты, трепло, — ворчал тот, помешивая ложкой в котелке медленно закипающее варево: торопиться было некуда — дневная норма выполнена и даже перевыполнена. — Не смущай мальчишку.