Один в поле

— А чего тут представлять-то, курс «Теоретические основы электродинамики» преподается в средней образовательной школе. Ну испарился бы тот волосок, а рабочая зона реактора пошла бы в разнос, поэтому система отбора электроэнергии в ТЯРах многократно дублируется. И не нужно считать меня обидчивым ребенком, Дед. Всё-то я понял. Точнее ничего не понял. Согласно твоей аналогии, мои энергоканалы не способны прокачать столь огромный псионический поток. И еще, как я понимаю, это не был выброс «сырой» пси энергии.

— Ты прав, внук, при полном отсутствии знаний о методах и способах трансформации пси потоков в структурированные формы, тебе удалось создать «воздушный молот». И не просто создать, а грамотно им воспользоваться.

— Дед, а тебе-то откуда известно, что именно у меня получилось? Ты, вроде бы как ни разу не псионик. Или я что-то не знаю?

— Ты прав, я не псионик, но с тех пор, как магия проникла в наш мир, имел постоянный контакт с людьми, способными оперировать психоэнергетическими потоками.

— «Магия» — некорректный термин, — я послал Деду ответную шпильку в качестве небольшой мести за обидное неверие в способности внука.

— Плевать, — тот махнул рукой, не заметив подначки, — как её ни назови «паранормальная активность» ли, «биоэнергетический фактор» ли, «трансцендентная метафизика», или еще каким-нибудь псевдонаучным термином, суть явления — М-А-Г-И-Я, — последнее слово Дед произнес раздельно по буквам, тыча пальцем мне в грудь.

— Ладно, ладно, хоть горшком назови! — замахал я руками. — Короче, Дед, сколько-нибудь правдоподобного или наукообразного объяснения тому, что со мной сейчас случилось, у тебя нет.

— Действительно нет, — пожав плечами, вынужден был согласиться он. — Сюда бы мою лабораторию и парочку специалистов…

— Щаззз! Так бы я вам и сдался! — Деланно округлив глаза, будто испугался участи подопытной крысы, замахал руками.

— А куда б ты делся, милай? — подыграл мне Дед.

— Отстреливался бы до предпоследнего патрона.

— Последним бы застрелился, так я понимаю?

Тут мы заржали как парочка коней. Тут я понял, что откат от стресса закончился. Пора спускаться с небес, точнее со скалы, на землю.

Признаться, подъем мне дался значительно легче, нежели спуск.

Определенный дискомфорт доставляло то, что поневоле приходится светить на всю округу голой задницей. С одной стороны, плевать, никто не увидит и не укорит. Все-таки проклятый налет цивилизованности, внедренный поколениями предков на генетическом уровне, требовал, как можно быстрее спрятать мужское естество от плотоядных взглядов местного зверья и пернатых разбойников.

Пока спускался, заценил размеры следов от когтей «киски». Был впечатлен с какой легкостью прочнейший гранит превращался в крошку. Интересные коготки, такие несомненно пригодятся в хозяйстве.

У подножия скальной стены оказался, когда на землю опустилась ночь. Однако неотложные дела, несмотря на некоторую усталость, на утро откладывать не стал. Первым делом подобрал копье и пояс с ножами. Наспех поужинал густой наваристой субстанцией, в каковую превратился мой супчик из-за долгого стояния кастрюли на горячих углях. Не подгорел и слава богу, только выкипел. Памятуя об утерянной шкуре плезиозавра, нагло съеденной вместе с остальной плотью муравьями, тараканами, крысами и плотоядными улитками, решил в первую очередь заняться раздеванием трофея. Кстати, зверь оказался котом. В мертвом виде он показался мне еще более огромным, чем при жизни, поскольку растянулся во всю длину, вытянув лапы и хвост.

Перешел в инфракрасный диапазон восприятия и где-то за час с небольшим получил нужный кусок шкуры. Точнее два куска. Большой, примерно метр на два снял с живота. Кусок поменьше с мехом значительно мягче и нежнее срезал с горла котяры. Когда-то в далекой древности бояре на Руси имели привычку носить несуразные высоченные шапки. Их называли горлатными, потому что мех для изготовления этих головных уборов брали с горлышек пушных зверей. Шапка мне не нужна, а вот горлатную юбку себе сделаю — пусть средневековые модники перевернутся в гробах от зависти. Обе шкуры отправил на дно реки, придавив ко дну тяжелыми камнями, чтобы не унесло течением.

Затем занялся кусалками и царапками. Отделить кошачьи когти было непростой задачей. Прочнейшие сухожилия, посредством которых они крепились к пальцам с большим трудом поддавались даже острейшему обсидиановому ножу, легко рассекавшему обычную плоть. В конечном итоге я стал обладателем восемнадцати крючкообразных когтей — десять снял с передних лап и восемь с задних. Откровенно говоря, для меня стало откровением различное количество пальцев на задних и передних конечностях животного. Не удержался, поцарапал одним из когтей поднятый с земли кусок гранита. На поверхности камня осталась глубокая царапина, а когтю хоть бы хны, ничуть не затупился. Поэкспериментировал также с драгоценными камнями. Рубин когтем царапается, алмаз — нет. Получается, твердость по шкале Мооса между восьмеркой и десяткой. Впечатляет. Интересные коготки.