Один в чужом пространстве

Она дописала несколько строк до конца страницы в журнале, посмотрела на часы.

— Паспорт, — зевнула и, не дожидаясь, исчезла за дверью.

Того, что она пошла предупредить кого-то о моем прибытии, нельзя было даже представить — настолько неподдельным было ее безразличие к моей персоне. Уж не родственники ли они со швейцаром?.. Хотя, каждая профессия рано или поздно накладывает отпечаток на характер, и еще неизвестно, как он изменится к ее возрасту у меня.

Я не знал, нужно ли оставлять паспорт на время пребывания, но в любом случае давать его мне не хотелось. Утешала лишь мысль о том, что если меня убьют в 609-м, то, по крайней мере, здесь будут знать мои фамилию и адрес.

Снаружи послышался шум подъехавшего автомобиля. Я оглянулся на окно и вдруг увидел человека, которого все это время не замечал. Он сидел в кресле и читал газету, заслонявшую его лицо.

— Паспорт давайте, — вернулась администратор, жуя яблоко.

Яблоко! Вот зачем она уходила в свою конуру. Посмотрела на часы и пошла за яблоком, словно опасалась съесть его не ко времени. Может, у нее диета такая?.. Как глупо… Впрочем, все, что происходило со мной, выглядело не иначе: в «Волке» расскажу — обхохочутся!

Я протянул паспорт. В гостиницу вошли двое и направились к лестнице, миновав лифт и швейцара, который и не пытался преградить им дорогу. Изучающий взгляд одного из них я выдержал с демонстративным спокойствием.

— Возьмите, — протянула желтую карточку администратор и, откусив солидный кусок яблока, проговорила: — Паспорт-при-выходе-не-дольше-двадцати-трех лифтом-на-шестой-этаж-и-по-коридору направо.

Только знакомство с режимом работы просоветских гостиниц позволило мне понять ее напутствие, не переспрашивая. Из всей информации для меня важно было лишь то, что паспорт оставался временно изъятым. Интересно, это только у меня его забрали или теперь так положено? Благодарить администраторшу я не стал — это было бы все равно, что просить сдачу у автомата с газированной водой, проглотившего по ошибке юбилейный рубль. Отдав пропуск швейцару, я вошел в лифт и за секунду до того, как двери захлопнулись, оглянулся… Этого оказалось достаточно, чтобы убедиться, мужик с газеткой — по мою душу, наши взгляды встретились. Я почувствовал себя не в своей тарелке; если охранники и те, кого они охраняют, меняются ролями — требуется время для перестройки сознания.

У меня же такого времени не было.

В коридоре шестого этажа — ничего особенного, все гостиницы подобного типа одинаковы, массивны, надежны, двери номеров глухи, в унисон гудят пылесосы горничных, солидарны в своем отсутствии на рабочих местах этажные. Просвет тупикового окна «под арку», поворот, вестибюль, 601, 603, тишина, шаги утопают в ковровой дорожке, 605, 607, запах мастики, поскрипывание половиц, душно… 609!

Я постучал.

Как пишут в романах: «Молчание было ему ответом». Постучал сильнее… Никого. Не торчит из замка ключ с традиционным деревянным брелоком-набалдашником в килограмм весом… Опоздал?.. Нажал ручку, толкнул дверь… и она поддалась!

— Алло!.. Есть кто-нибудь?..

Значит — вышел. В киоск за свежей «Правдой». Решив обождать в номере, я переступил порог, опустил на паркет чемодан и на всякий случай постучал еще раз.

Номер оказался с балконом; за внутренней дверью располагался, должно быть, санузел. В углу под бра стояла кровать, напротив — сервант с дежурным набором посуды, посередине — журнальный столик, два кресла, тумбочка… Глухо стукнул брелок о дерево: ключ торчал с внутренней стороны. Притворив дверь, я шагнул в уютное пространство комнаты.

Слева за выступом на блестящем паркете ничком лежал грузный человек. По его позе с неестественно подвернутой ногой, по лужице крови у головы нетрудно было догадаться, что за доставку «смородины» мне уже никто не заплатит.

9

Охота философствовать сразу пропала, во мне проснулся давно уснувший опер. Все эмоции — потом, сейчас — работа.

Что мы имеем? Козе понятно, что меня примитивно подставили под «мокруху» — это раз. Выйти мне отсюда не дадут — это два. И, наконец, три: чемодан и труп — все источники моей информации.

Я запер дверь на ключ. К окну можно не бежать: все выходы они, конечно, блокировали, но даже если бы я прыгнул отсюда, то угодил бы разве что в Книгу рекордов Гиннесса. Опустившись на колени, я перевернул мертвеца…

Примерно полчаса назад (кровь еще не засохла и труп не окоченел) это был крепкий, загорелый, обеспеченный (импорт — вплоть до подтяжек) мужчина лет пятидесяти. Ему выстрелили в лоб с максимального в пределах комнаты расстояния (небольшое количество крови, несквозная рана, вокруг которой отсутствуют следы порохового выброса) из пистолета малого калибра с глушителем (иначе выстрел не остался бы неуслышанным). Те, кто копался в его карманах до меня (вывернутые подкладки, полное отсутствие наличия чего бы то ни было), явно торопились: в заднем кармане брюк я все-таки обнаружил какой-то ключ. Он не давал никакой информации, но, руководствуясь принципом «после разберемся», я забрал его себе.