Один (СИ)

Вырвавшись из оцепенения, я втащил… от души. Но на удар тяжелым берцем между ног Игорь никак не отреагировал. Вместо этого он переключился на колено Рината, обхватив ногу руками и неестественно раззявив рот, впился, а потом рванул кусок.

— Инанны сегаен! — уже заорал Ринат. С трудом отпихнул Игоря, выхватил ПМ и дважды выстрелил ему в спину…

Вместо того, чтобы сдохнуть, это… я уже сомневаюсь, что его можно назвать человеком, это поднялось на ноги, развернулось и уставилось на меня бельмами мёртвых глаз… У живых, нормальных людей, да даже у сумасшедших, таких глаз просто не бывает! Оно сделало шаг, вытянуло скрюченные какой-то судорогой окровавленные пальцы и пошло на Рината…

— Да сдохни! Сдохни! Сдохни! — Ринат стрелял в него, пока затворная рама не встала на задержку.

Пахло порохом и какой-то отвратительной гнилью. Грудь этого неумирающего покойника была вся разворочена, а он продолжал идти…

— Да ну нахер! — я выстрелил Игорю в голову, и тот рухнул на кафель, рядом со своей недоеденной подругой…

Поставив пистолет на предохранитель, я сунул его в кобуру и подошел к Ринату, который продолжал давить на спуск, упираясь спиной в большой холодильник.

— Все, хорош… — опустил я его руку и сел на штабель каких-то узких ящиков у двери, — чего делать теперь? Ментов вызывать?

— Нет, надо с базой связаться…

Я достал из накладного кармана на рукаве индпакет и протянул Ринату.

— Помочь?

— Спасибо, сам, — ответил он, вскрыл упаковку и начал заматывать колено прямо поверх разодранной штанины, — сейчас перевяжусь… перекурю и позвоню на базу, только что говорить? Я хер его знает.

— Мамочки… — в дверь заглянула и сдавленно пискнула девушка, что оставалась на кассе. Она закрыла ладонью рот, но это не помогло. Ее стошнило прямо мне на ботинки…

— Продолжайте, чего уж… — махнул я рукой и потянулся к пачке сигарет, которую достал Ринат.

— Ты же не куришь…

— Давай, не жмись! Уже курю… Чувствую, намотали мы себе срок…

— Херня, сейчас с базой свяжусь, полковник придумает что-нибудь.

— Это была самооборона, — подал голос поваренок-футболист. Он сидел у стены и нервно грыз ногти, — у нас и камеры тут стоят.

На это заявление про самооборону я только ухмыльнулся, наклонился к поднесенной Ринатом зажигалке и прикурил сигарету.

— Слышь… — обратился к поваренку Ринат, присев на штабель рядом со мной, — другой какой-нибудь выход есть?

— Да, — закивал тот и показал рукой на дверь в другом конце кухни, — там склад, а за ним выход на лестницу.

Пару минут курили молча. Девчонка, подвывая, убежала через зал. Поваренок продолжал грызть ногти. Ринат выщелкнул окурок в лужу растекшейся крови, достал телефон и тут же выронил его, потому что лежавшая на полу мертвая и растерзанная Маша дернулась, открыла глаза-бельма и уселась, разглядывая нас… Ее ключичная кость была оголена, шея разодрана, вся в кровище…

— Ааааа! — подскочил поваренок и побежал к двери черного хода.

У меня тоже было желание побежать, но одновременно разум с каждым ударом пульса мне говорил — «Быть! Такого! Не может! Такого! Не бывает!»

— Отойди-ка, — вставая, похлопал я Рината по плечу, — давай на нее холодильник завалим?

— Типа он сам на нее упал? — как-то дурацки ухмыльнулся Ринат. Его смуглое лицо было перекошено от нереальности происходящего.

— Типа, доказуха, — ответил я, начиная кое-что сращивать в голове, — кино смотрел «Обитель зла»?

— Там девка чёткая всех мочит?

— Ага, чёткая, мочит… — я кивнул и ухватился за край холодильника, — давай помогай.

Мы налегли, и двухметровая махина из нержавейки рухнула на пол, придавив мертвую Машу, которая издавала какое-то монотонное кряхтение и стон. Но даже будучи придавленной и с проломленной грудной клеткой, она продолжала дёргаться, вроде как скалиться в нашу сторону и тянула к нам свободную руку… Но вдруг, вероятно из моих контуженных мозгов, выплыло воспоминание…

* * *