Один шаг

Стемнело. Я снова зашел в дом и осведомился, не вернулась ли Вивея. Лесник угрюмо ответил, что иногда она ночует в лесу, наверное, и сегодня там осталась.

— С Манькой не получилось, что ли? — Он недоумевающе посмотрел на меня.

— Далась мне ваша Манька! — буркнул я в сердцах.

— Ничего не понимаю, — развел руками лесник.

6

Вивеи я не видел. Она или не приходила на кордон вовсе, или же возвращалась слишком поздно, ночью, и уходила слишком рано, почти на рассвете. Мне казалось, что она избегает меня, а всего вернее, обидевшись, просто не желает замечать.

Я сознавал себя виноватым, и это мне не давало покоя. Я не раз пытался думать о чем-то другом, но мысли упрямо возвращались к странному, некрасивому существу с большими глазами.

В конце концов я почувствовал, что мне просто необходимо ее повидать и хотя бы извиниться. Я дождался, когда лесник ушел на работу, а Филипповна исчезла неизвестно куда, и отвязал собаку.

— На делянку, Бушуй, на делянку! — крикнул я, подражая Вивее.

Пес, кажется, меня понял. По крайней мере он радостно завилял хвостом и бросился в лес, соблюдая верное направление.

Я не знал, где находится опытный участок Вивеи, но рассчитывал, что понимающий человеческую речь Бушуй доведет меня до цели. Так и получилось. Частенько мне приходилось бежать за собакой или резкими окриками отзывать ее назад — когда я начинал отставать и терять дорогу. Мы благополучно миновали питомник — мне даже показалось, что я слышал, как, надрываясь, на самых высоких нотах пела частушки Манька — и вскорости я увидел живописную, полянку, со всех сторон окруженную старыми соснами, палатку, ряды деревьев-подростков и возле них Вивею.

— Вивея, простите, — начал я без лишних слов, — я поступил очень нехорошо… там, в питомнике.

— Что вы… Я привыкла… — сказала она тихо.

«Черт возьми! Она привыкла, — подумал я, все более злясь на себя. — Она привыкла к неблагодарности, к пренебрежению, которое проявляют по отношению к ней другие. И это лишь потому, что девчонка некрасива!»

— Все дни я ловил вас, чтобы сказать это… Но вы словно избегаете меня.

— Просто у меня очень много работы.

— Сердитесь на меня?

— За что? — Она так искренне посмотрела мне в глаза, что у меня немного отлегло от сердца.

— Вы правду говорите или так, чтобы меня утешить?

— Я никогда не говорю неправды.

— Извините…

Я отвлек Вивею от дела. Она держала раскрытым свой знаменитый ящичек и щипцами, похожими на те, которыми колют орехи, выжимала сок из какого-то листа. Сок светлыми каплями стекал в крохотное углубление в фарфоровой пластинке. Углублений было несколько, и от этого пластинка напоминала пчелиные соты.

Я невольно залюбовался, как четко и быстро делала Вивея свое дело. Она чем-то разбавила этот сок, что-то еще капала пипеткой в чашечку, потом в другую, в третью, в четвертую. Сок на глазах приобретал все более яркую окраску.

— В этом ящичке полевая лаборатория Магницкого, — пояснила Вивея, заметив, что я внимательно наблюдаю за ней. — Сейчас я определяю, как питается растение: какая пища поступает деревцу в избытке, а чего не хватает.

Объясняя, она снова увлеклась, и снова я увидел, что лицо ее преобразилось. Особенно выразительными сделались глаза — большие, умные, с темными пятнышками зрачков.

— Посмотрите на эти дубки, — она подвела меня к зеленому островку, едва достигавшему мне до плеча. — Им четыре года. Теперь взгляните сюда! — она показала на соседнюю грядку. — Они ровесники, а замечаете разницу в росте?

Дубки стояли высокой стеной, вперемежку с кленами, как бы укутанные ими со всех сторон. Я подошел к дубкам и смог достать вершины, только вытянув руку.

— Это сделал гиббереллин — помните, я говорила вам об этом стимуляторе, — и разные добавки с микроэлементами — борная кислота, медный купорос, отходы от производства марганца.

Молодые деревца располагались куртинами. Наверное, их можно было садить скучными, ровными рядами, но Вивея предпочла круги, овалы, квадраты, как в старинных ландшафтных парках.

— Хотите, я вам расскажу о микроэлементах? — спросила Вивея. — Это очень, очень интересно!

Нет, я положительно не встречал другого человека, который бы говорил о довольно трудных вещах с таким воодушевлением. Я подумал, что если бы не эти дубы, акации, клены, березы, сосны, она бы сама зачахла, склонилась бы под ветром, пригнулась к земле. Что, как не это, раздувает в ней огонек?

— Как здорово у вас получается! — сказал я искренне.

Вивея задумчиво покачала головой.

— Хвастаться пока нечем… Правда, они пошли в рост, намного обогнали контрольные образцы. Но видите, какие эти выскочки худые, тонкие. У них все подчинено одному — росту. А надо, чтобы дуб был ветвистый, кряжистый, здоровый, чтобы, когда дерево станет взрослым, ствол и вдвоем не обхватить… Вот тогда дуб имеет хозяйственную ценность… Да и смотреть на него приятней, слушать шум листвы…

Она помолчала.

— Лучше я вам покажу другой опыт… Идемте!