Один против всех

— А какая разница-то?

— Ну у нас с ними древний договор. Нас они всегда пропускают.

— А вы?

— А мы не ходим. Нечего нам далеко от дома делать… Нам и дома хорошо!

— А как же твой отец?

Гхол опять гневно засопел. Молчание затянулось. Но Ярослав выжидал, и наконец ург не выдержал:

— Некоторые рода уходят на ту сторону. — Последнее прозвучало «как на тот свет». — Лучшей доли ищут. Только мало кто возвращается. Отец вернулся, другие — нет. Он никогда не рассказывал, где был. Всегда отмалчивался…

— Ясно. Вернемся к нашим баранам, то есть таркам. Так что произойдет с не ургом на их землях?

— Да ничего особенного… Если путник слаб, то оглушат дубиной и возьмут в плен. Если силен, то соберутся всем племенем, побьют дубинами, оглушат и возьмут в плен. Что будет дальше, неизвестно… Может, тем же гвонкам продадут.

— Врагам?!

Гхол вытаращил глаза:

— Так ведь торговать-то надо!

— Дурдом! — произнес Ярослав и замолчал. Ему надо было подумать. Хотя, с другой стороны, чего там думать — в этих землях ему делать совершенно нечего, так что путь его теперь лежал в земли тарков. — Ну что ж, тарки так тарки. — Он повернулся к Гхолу. — Думаю, на этом нам следует расстаться. С этого места наши пути расходятся. — Для пущей важности Ярослав придал голосу немного холода и стали. А чтобы закрепить яркость впечатлений, выпустил на какое-то мгновение таящегося в глубине души зверя, обретенного им в смертельном противостоянии с кошмарами Леса, что на западе.

И сразу же увидел, как отлила кровь от лица ургского пацана, как в его глазах всплыло воспоминание о том, кто стоит перед ним! Ярослав усмехнулся, но не успевшая спрятаться маска зверя превратила ухмылку в оскал. Гхол вжался в скалу. Ярослав похлопал его по плечу и побежал, словно рысь, пожирающая километры пути. Туда, на северо-восток, где стоит на берегу Костяной скала, способная вогнать в краску маленького ушастого дикаря. Но еще долго он чувствовал у себя на спине недоуменно-задумчивый взгляд Гхола.

ГЛАВА 14

«А ведь малыш был прав: скалу такой формы еще надо поискать, — думал Ярослав, прячась среди небольшой группки мелких кустиков с чрезвычайно отвратительным запахом (то ли цветы виноваты, то ли это были почтовые кусты всего окрестного зверья). — Только вот какого черта я не спросил, когда наступит день чистой от монстров воды?! Мне что, теперь целый клык тут куковать?!! Фиг вам!!!»

Кому это «вам», Ярослав объяснить не смог бы при всем желании. А душа требовала действия, хотелось смены обстановки, новых ощущений и впечатлений. Как там:

…И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,

Чтоб войти не во всем открытый,
Протестантский, прибранный рай,
А туда, где разбойник, мытарь
И блудница крикнут: «Вставай!»

Если уж тебе суждена жизнь одиночки, то провести ее надо так, чтобы потом не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы. Известная фраза теперь понималась Ярославом как необходимость увидеть и узнать максимум возможного, истоптать ногами все горы и предгорья, равнины и холмы, поговорить с представителями самых разных рас, которых здесь просто немерено. Правда, что касается представителей самых разных рас, наиболее вероятен был сценарий с разбиванием чужих морд (или, что вполне допустимо, совсем даже не чужих). Причем понимание всего этого проходило не на уровне сознания, а на уровне инстинктов. Сущность странника становилась второй натурой Ярослава. Будто ветры странствий постоянно дули ему в спину, не давая стоять на месте ни одной лишней минуты. Вот и сейчас сама мысль о многодневном ожидании безопасного прохода через брод была просто невыносима.

«Значит, здесь полно всевозможных тварей. Фокус с маскировкой на фоне реки, скорее всего, не пройдет. — Мысли текли ровно, выстраивая стратегию дальнейших действий. — Прорываться с боем без защиты тоже не выйдет, магически фонить будет будь здоров. Урги теперь рыскают по всей степи. Малыш наверняка им все рассказал, так что даже удивительно, что я еще никого не заметил у самого брода. Хотя, вероятно, они собираются с силами, чтобы навалиться всем вместе и просто задавить массой. И небось уверены, что только маньяк со склонностью к суициду полезет к смерти в пасть. И не надо ждать, идти надо сейчас».