Один против всех

Бой никогда не должен продолжаться слишком долго, особенно с таким противником, как неизвестный убийца. Схватку надо или кончать в первые секунды или изыскивать способ для бегства. Последнее для легионера было предпочтительнее, потому как судьба вновь свела его с Мечником, не брезгующим вдобавок ко всему магией. На все атаки К'ирсана у врага всегда находился ответ, стремительно перетекающий в атаку. И ведь чужаку надо совсем немного — смять, опрокинуть солдата короля, просто выиграть время для собственного отступления, а значит, и победы. Связанный схваткой с Кайфатом, он терял драгоценные мгновения, вот только лейтенанту от этого не легче — первая его ошибка станет последней в этой жизни.

Отбросив в сторону закипающую ярость, К'ирсан рявкнул всплывшие в памяти ругательства, безбожно смешав ургские и таркские слова, и провел давно придуманную связку ударов. Блок, движение кисти с залипшим в ней мечом, косой удар снизу и… изумрудный столб пламени из левой руки, яростно лизнувший черепицу под ногами противника. Конечно, изначально этот удар задумывался как внезапный, не дающий опомниться и принять ответные меры, нацеленный непосредственно на врага, но что он скажет потом проклятым «чистым», когда его спросят о странных следах на теле погибшего?! Как оправдается? Но и сейчас получилось неплохо. Силой магии плотно уложенная черепица истаяла под ногами убийцы невесомым дымом, и человек рухнул внутрь чердака. Спланировавший это К'ирсан успел крутануть клинок, и окровавленная голова скатилась вниз.

Одна беда, сам лейтенант забыл на миг о защите, и широкое лезвие кинжала успело распороть левую ногу. Чтобы не упасть, К'ирсан завалился вправо и распластался на крыше. Мысленно погрузившись в рану, он попытался ее тут же затворить, но податливая плоть внезапно воспротивилась — какая-то магическая зараза жадно вгрызалась в тело. Началось жжение, поднимающееся все выше и выше.

— Кали и все демоны! — внезапно вырвалось у раненого солдата, когда на крыше соседнего дома возникла новая фигура в маске. Появилось ощущение близкой и неотвратимой смерти. — «Руал, ко мне, паршивец!» — вытолкнул мысленный приказ четвероногому спутнику Кайфат.

Почему-то ему показалось, что новый враг зло скривился, прежде чем одним прыжком возникнуть рядом с солдатом короля и добить его единственным ударом… Но К'ирсан ошибся — вместо хищной атаки убийца взорвался облаком кровавых капель и невесомых ошметков. Магическое зрение запечатлело, как вокруг человека заблистала белоснежная аура необъяснимой мощи, как водопады Силы напитали тело и как оно ей уступило.

Зарычав от злости, легионер медленно провел рукой над раной, привычно выжигая в ней все следы яда. Уже ставшая такой родной в этой жизни боль осталась где-то там, вне сознания, лишь беспокойство о верном друге немного нарушало сосредоточенность мага-недоучки.

Потом был болезненный спуск, когда каждое движение грозит злым неистовством поселившихся в ране демонов и новыми травмами, торопливые поиски внизу. Зверь нашелся у самого фундамента дома, у остатков размолотого еще в первый штурм Фиора каменного крыльца. Его почерневшее тельце с выпавшей кое-где шерсткой и неестественно, мертво скрюченными лапками чуть не заставило К'ирсана взвыть от ненависти. Эта картинка стала первым потрясением, пробившим ледяную стену отчуждения, которая отгородила человека от остального мира.

Но Ночной Прыгун был жив. Встав на колени и погрузившись в глубокий транс, Кайфат ощутил слабые, едва заметные токи жизни, так и норовившие уступить напору Смерти. И уж этого ученик Шипящего позволять никак не собирался! Умело играя с каналами энергий, он где-то их расширял, где-то насыщал Силой, а где-то и сдвигал в сторону… Хозяин простоял так над своим слугой, отрешившись от всего вокруг, минуту, а может две или три, но когда он открыл глаза, то рядом стояли люди, а совсем рядом, протяни руку и коснешься, стоял король. Кто-то почтительно, но не слишком грамотно шептал:

— …он это, вашество! Он! Уж я-то видел, как он с Наказующим схлестнулся на крыше. На мечах рубились, молниями хлестались…

К'ирсан, не отрывая взгляда от покрасневшего, распаленного лица государя, тягуче медленно встал и коротко поклонился:

— Мой король…

ГЛАВА 23