Один неверный шаг

– На Аниту напала ваша жена, – заявил Майрон. – А три недели спустя, все еще находясь в подавленном состоянии, Элизабет покончила с собой у нее на глазах. Потому что Анита была любовницей ее мужа. Это ведь оказалось последней соломинкой Элизабет, верно, Артур? Что случилось? Она вас накрыла? Вам стало казаться, что жена уже не в своем уме, и вы забыли об осторожности?

– По правде сказать, да. – Артур откашлялся. – Именно так все и случилось. Но какое это имеет отношение к настоящему?

– Как долго продолжался ваш роман с Анитой?

– Не понимаю, зачем вам это знать.

Майрон долго смотрел на него.

– Вы – очень порочный человек, – произнес он, наконец. – Такой же, как ваш отец. Вы многое от него взяли. Вы причиняете людям страдания. Даже убиваете людей. Но в тот раз это была не просто прихоть, верно? Вы ведь любили ее, Артур?

Брэдфорд промолчал. Но что-то стало ломаться за спокойным фасадом.

– Не знаю, как все случилось, – продолжил Майрон. – Может быть, Анита хотела бросить Хораса. Или вы ее об этом просили. Это неважно. Она решила убежать и начать все с начала. Расскажите, какие вы строили планы? Собирались купить ей квартиру? Дом за городом? Ведь, разумеется, никто из Брэдфордов не мог жениться на чернокожей служанке из Ньюарка.

Артур издал какой-то звук, наполовину насмешливый, наполовину жалкий.

– Разумеется, – признал он.

– И что случилось?

Сэм отошел на несколько шагов, переводя взгляд с Майрона на дверь. Он что-то время от времени шептал в рацию. Чанс сидел, замерев, ощущая одновременно нервозность и спокойствие. Он нервничал, поскольку ему не нравилось, что все вылезло на свет белый. Спокойствие же придавала уверенность: ничто не просочится за стены подвала. Возможно, Чанс был прав.

– Анита была моей последней надеждой, – медленно проговорил Артур. Он постучал двумя пальцами по губам и вымученно улыбнулся. – Тут свой парадокс, верно? Если ты воспитывался в неблагополучной семье, то всегда можно винить окружение в своих грехах. Но как насчет могущественной семьи? Как насчет тех, кого растили, чтобы властвовать и брать все желаемое? Тех, которым привили веру, что они – особенные, а все остальные так, лишь для антуража. Как насчет таких детей?

– В следующий раз, когда я останусь один, я помолюсь за них, – пообещал Майрон.

Артур хмыкнул.

– Что ж, справедливо, – заметил он. – Но вы ошиблись. Это я хотел сбежать, не Анита. Да, я ее любил. Когда я был с ней, мне казалось, что плыву по воздуху. Иначе не могу объяснить.

В этом и не было необходимости. Майрон подумал о Бренде. И все понял.

– Я собирался бросить это поместье, – продолжил Артур. – Мы хотели убежать вместе. Начать самостоятельно. Выбраться из этой тюрьмы. – Он снова улыбнулся. – Скажете, наивно?

– И что произошло?

– Анита передумала.

– Почему?

– У нее был кто-то еще.

– Кто?

– Не знаю. Мы должны были встретиться утром, но Анита так и не появилась. Я подумал, что, возможно, ее муж с ней что-то сделал. Я следил за ним. А потом получил от Аниты записку. Она писала, что хочет начать новую жизнь. Без меня. И вернула мне кольцо.

– Какое кольцо?

– Которое я ей подарил. Вроде как обручальное.

Майрон взглянул на Чанса – тот молчал. Потом снова повернулся к Артуру.

– Но вы не сдались, верно?

– Нет.

– Вы ее искали. Эти жучки на телефонах. Вы поставили их двадцать лет назад. Полагали, что Анита позвонит родственникам, и тогда вы сможете ее выследить.

– Да.

Майрон с трудом сглотнул и постарался, чтобы голос не дрожал.

– И потом эти микрофоны в комнате Бренды. И стипендии. И перерезанные ахиллесовы сухожилия.

Молчание.

На глаза Майрона набежали слезы. Он видел, что и Артур готов расплакаться. Оба знали, что сейчас последует. Майрон продолжил, стараясь сохранить спокойный и ровный тон.

– Микрофоны поставили, чтобы присматривать за Брендой. Стипендии были установлены лицом, имеющим деньги и богатый финансовый опыт. Даже если бы у Аниты появились средства, она бы не знала, как переправить их Бренде. Вы же знали. И наконец, ахиллесовы сухожилия. Бренда думала, что это дело рук ее отца. Считала, что он уж слишком ее защищает. И она не ошиблась.

Молчание.

– Я только что звонил Норму Цукерману, и он узнал из документов команды группу крови Бренды. У полиции же есть группа крови Хораса, которая получена после вскрытия. Они не были родственниками, Артур. – Майрон вспомнил, какая у Бренды светлая кожа, в отличие от ее родителей. – Вот почему вас так интересовала Бренда. Вот почему вы старались, чтобы она не попала в тюрьму. Вот почему вы и сейчас так о ней беспокоитесь. Бренда Слотер – ваша дочь.

Слезы текли по лицу Артура. Он ничего не делал, чтобы их спрятать.

– Хорас ведь не знал, верно? – спросил Майрон.

Артур отрицательно покачал головой.

– Анита забеременела еще в самом начале наших отношений. Но Бренда получилась довольно темной. Анита настаивала, чтобы мы хранили это в тайне. Она не хотела, чтобы на дочери было клеймо. Она также не хотела, чтобы она воспитывалась в этом доме. Я ее понимал.

– Что же произошло с Хорасом? Почему он начал звонить через двадцать лет?