Один на один с металлом

– Да, мое имя Ван. Кстати, ваши соотечественники зовут меня Ваня, и товарищ майор тоже. Почему я так хорошо говорю по-русски? Да все просто. В Советском Союзе я провел в общей сложности четыре года. В шестьдесят первом поехал учиться в Тюмень, там оканчивал военное училище. До этого уже отслужил в армии год, и пришлось встретиться с диверсантами на морском побережье, когда они высаживались с катеров. – Ван машинально коснулся шрама над бровью. – А мне языки вообще легко даются. Может быть, потому, что я до тринадцати лет учился в католической школе, а там половину предметов нам преподавали по-французски… Так вот, учась на офицера инженерных войск, я еще старался и русский язык освоить. Читать старался побольше на русском. Может быть, поэтому меня и в разведку отобрали. Еще полгода в Подмосковье учился. А здесь, на родине, с вашими советниками работал, поначалу просто переводчиком. Кстати, последние полгода я тоже в Союзе провел, где изучал «Стрелу». Ну, об этом вам, товарищ майор, говорил. Поэтому мы и будем вместе работать… Виктор Васильевич, пойдемте, я вам ваше жилье покажу, да и переоденетесь, – он указал рукой в сторону небольшого холма, возле которого виднелись заросли бамбука.

Через несколько минут мы спустились в землянку размерами примерно четыре на четыре метра. Стены обшиты досками, в углу – кровать, заправленная одеялом серого цвета. Дощатый пол явно недавно мыли. Под потолком висела электрическая лампочка, стоял деревянный стол, застеленный плащ-палаткой, и две табуретки. Но более всего я отметил настоящее окно наверху, через которое в землянку проникал свет, создавая вполне нормальную атмосферу почти уютного жилища.

– Вода сюда даже во время сильных дождей не проникает, – заговорил Ваня. – Свет бывает вечером, когда работает дизель-генератор.

Ну, что же, в целом жилье нормальное. На тех войнах, где мне пришлось побывать, бывало и намного хуже.

В дверь постучали, а потом вошел солдат, принесший мне обмундирование и высокие шнурованные ботинки. Я повесил свой плащ и шляпу на вешалку, а костюм убрал в чемодан. Быстро переоделся в пятнистую форму и перед тем, как обуть ботинки, ловко намотал на ноги привезенные с собой портянки. Поймав удивленный взгляд вьетнамца, я сказал, шнуруя ботинки:

– Запомни, Ваня, портянки – это самая лучшая вещь, если приходится много ходить. Носки для этого не подходят. Если ноги вспотели, то перемотай портянки другой стороной, и все. Да и сохнут они быстро, – проговорил я, отвечая на невысказанный вопрос собеседника.

Я положил камуфлированную панаму на стол и, сев на табуретку, продолжил:

– Садись, как говорится, в ногах правды нет, и рассказывай мне все про эти джунгли и районы, где предстоит действовать нашим группам.

Услышанное меня вовсе не обрадовало. Я узнал, что тропический лес для человека – это крайне агрессивная среда. Погода здесь может меняться по нескольку раз в день – то солнце, то тропические ливни. Под пологом высокого многоярусного леса постоянно царит полумрак. И все это при невыносимой жаре и высокой влажности. В непроходимых зарослях хватает ядовитых змей, насекомых и прочих паразитов.

Да, наши пустыни в Средней Азии – это просто курорт по сравнению с местной экзотикой. Некоторые змеи настолько «удачно» окрашены, что их невозможно заметить, даже зная, что они здесь находятся. Хватает и сильно ядовитых пауков. Очень опасны для человека сухопутные пиявки. Они сидят на ветках и стараются прицепиться к проходящему человеку. Кроме этого, в джунглях хватает и ядовитых растений. Сок многих из них действует на кожу человека как кислота. Разъедает кожу, а рана после этого ожога очень долго заживает. В заболоченных местах много комаров и москитов – разносчиков малярии. Вся вода в джунглях непригодна для питья. Какой только заразы в ней нет. Для употребления воду сначала обеззараживают таблеткой «Пантацид», а потом кипятят.

Заканчивая рассказ, Ван грустно добавил:

– А наша «Тропа Хо Ши Мина», по которой в Южный Вьетнам идет оружие, боеприпасы и пополнение, вся проходит через труднопроходимые джунгли. А сейчас на этой тропе у нас появился более чем опасный противник. Американские «зеленые береты» год назад начали готовить из монтаньяров антипартизанские части. И они под командой американских инструкторов уже действуют против партизан Вьетконга.

– Из кого они готовят егерей? – переспросил я.

– Монтаньярами, или горцами, на французский манер у нас называют разные малые народности – таи, мыонги, моны. У них с нами, вьетнамцами, часто были не самые лучшие отношения. Поэтому американцы сейчас весьма умело проводят политику «разделяй и властвуй».

В этот момент в дверь землянки постучали, и вошедший солдат, отдав честь, что-то сказал Вану.

– Виктор Васильевич, нас зовут на обед, – объяснил мне старший лейтенант.

– Ну, тогда пошли, – сказал я, вставая с табуретки.