Один на один

Почему в городе у человека так много вещей? Целые склады белья, костюмы, всякие куртки, пальто, плащи… В квартирах уйма разной мебели. Да еще телевизор, стиральная машина, холодильник, шкафы… У многих — автомашины, фотоаппараты, магнитофоны. И все это надо обслуживать, возиться с этим, покупать все новые модели этого барахла. В конце концов получается, что человек только и работает ради вещей, а некоторые гордятся, что у них разных шмоток больше, чем у других… Неужели так устроена жизнь, что нужно этим гордиться? Или это от жадности? Из-за того, что приятно хвастаться перед другими: у меня, мол, есть то, то, то, то, а у тебя этого нет. И забавно, что увеличение количества вещей называется благосостоянием. В газетах так и пишут:

«рост благосостояния…» Не спорю, хорошо, когда у тебя телевизор, радиоприемник, автомашина, но ведь прекрасно можно обходиться и без них. Жили же без всего этого сто лет назад, и неплохо жили. И времени больше оставалось на разные другие дела. А сейчас… Или я ошибаюсь и неправильно что-то понимаю?

Да вот я сам. Дома меня не отлепить было от телевизора, я часами мог крутить транзистор. А тут о них и не вспоминаю. Значит, они и не так уж необходимы?

Кстати, кино, телевизор, радиоприемник, фотоаппарат почти не оставляли мне времени для того, чтобы самостоятельно думать. И только попав на остров, я стал размышлять о таких вещах, о которых раньше и не вспоминал…

У трех лиственниц я тоже не нашел никакого топлива. Даже прошлогодних шишек под ними не было. На почве желтел тоненький слой хвои.

Я осмотрел деревья. Толстые, правильной формы, высокие. Они росли здесь свободно, им ничто не мешало, и ветви не утолщались на южной стороне, везде были одинаковые. Вот тебе и примета о севере-юге… И ни одного сухого сучка на земле!

Здесь я не отдыхал, а начал подниматься прямо к лесу.

Карабкался на подъем в тени — солнце закрыл скат сопки. От леса тянуло приятной свежестью. И хотя крутизна склона увеличивалась, идти было нетрудно.

На материке в лесу всегда находится сушняк. Жаль, что сейчас июль и еще нет грибов. В прошлом году мы с отцом за один только поход в тайгу — и совсем недалеко от станции — набрали два ведра белых груздей. На всю зиму хватило. Какие они были, особенно со сметаной! Да и с подсолнечным маслом тоже…

А что, если на катере все сразу подумали, что я утонул? Если они так подумали, никто меня и не будет искать. И никаких вертолетов не появится в небе. И тогда мне долго, ой, как долго не видеть ни отца, ни станции, ни груздей…

Мысль эта заставила меня остановиться, но я воспринял ее спокойно, не так, как в первые дни. Я вообще ко всему стал относиться очень спокойно. Найдут — хорошо. Не найдут — ну и что? Бесись не бесись — толку от этого мало. Ничего не изменится. Надо просто делать свое дело на этой земле. Тебе дана жизнь, она тебе нравится и ты не собираешься с нею так просто расставаться. Поэтому не разменивай ее на мелочи, на всякие там ожидания, страдания и прочее, а делай все, чтобы сохранить себе жизнь. Кто у тебя может ее отнять? На острове — только природа или болезнь. А ты не поддавайся. Дерись за свое право жить. Коли ты народился на свет — значит, она же, природа, дала тебе это право. Ищи, каким способом можно приспособиться к природе или приспособить ее для себя. Конечно, у меня мало силенок, чтобы приспособить для себя остров. Вот если бы я был не один… А так — надо приспосабливаться. Надо искать то, что поможет мне выжить. Я уже нашел воду, пищу, построил жилье. Остался целым после бури. Сейчас есть шанс подать сигнал другим людям, что я нахожусь на острове. Неужели я упущу этот шанс?

Поправив на плечах лямки свертка, я направился к лесу.

Только издали он казался густым и темным. На самом деле лиственницы стояли редко, шагах в двадцати-тридцати друг от друга. Кое-где между ними росли кусты багульника. Земля здесь еще не просохла. И вообще солнца в этих местах было мало, большую часть дня оно было загорожено сопкой. Я прикинул, что этот берег тянется в юго-западном направлении километра на два. И как я обрадовался, увидев между стволами лиственниц целые валы, кучи и баррикады из бурелома! Огромный костер можно было развести здесь!

Отдохнув и слегка перекусив печеными яйцами, я сделал большой круг по лесу. Не нашел никаких груздей. Видимо, грибов здесь вообще не водилось. Весь подлесок состоял из багульника. Но зато сколько сушняка!

Выбрав завал побольше, я начал подтаскивать к нему сучья, с которыми мог справиться. Через некоторое время под двумя лиственницами образовалась порядочная груда всего, что могло гореть. Вынув из свертка огневой припас, я добыл огонь.