Один на один

Снова я взлетел вверх, увидел клочья летящей пены, услышал клекот и свист рассыпающейся в брызги воды и вдруг упустил ящик. Его косо понесло в сторону: течение шло здесь вдоль берега. Рванул вперед так, что чуть руки не вывернул в плечах. Волна накрыла меня с головой, я потерял из виду и берег, и ящик, просто колотил ногами по воде и греб как сумасшедший до тех пор, пока пальцы снова не уцепились за доски. И тут меня начало поднимать, и я понял, что это значит. Между мной и скалами не было больше ни одной волны. Тогда я зажмурил глаза, сжался и стал ждать удара, последнего, ТОГО САМОГО.

Что я мог сделать? Никаких сил не оставалось. Тут даже пароход не выгреб бы на глубину.

Когда волна начала опускаться, я открыл глаза, увидел какие-то мутные тени, бегущие в глубине подо мной, потом голова выскочила на воздух, по глазам резануло солнцем, берег качнулся, ящик глухо шваркнулся обо что-то, я больно налетел на него грудью и почувствовал животом камни. Не те, острые, а другие, скользкие, будто намыленные. Пена пронеслась вперед, с шипеньем покрыла берег, а я прижался всем телом к этим осклизлым камням, вцепился пальцами в лохмы водорослей, жестких, как проволока, и ждал, когда все хлынет назад. И когда у головы снова запенилась отливающая вода, я, сбивая колени, ссаживая ладони, пополз вперед. За спиной ухнуло, сильно поддало под зад, и я вылетел вместе с ящиком в кучу гнилых водорослей…

И вот…

Я встал и потрогал джинсы.

Материя была горячей от солнца. Кеды тоже просохли и сильно воняли резиной.

Я оделся, рассовал по карманам свое имущество и пошел искать пресную воду. Пить хотелось до тошноты.

ОСТРОВ

Я никогда еще не ходил по такой земле.

Собственно, никакой земли не было. Сплошные камни, в щели между которыми непрерывно проваливались ступни. Толстенный слой булыжников без всяких признаков почвы. По ним можно только ползти со скоростью сто метров в час. Но впереди на этих камнях росли кусты. Значит, они все-таки цеплялись корнями за какую-то землю! Я старался поскорее добраться до кустов. Там-то уж должно быть ровнее и прохладнее.

…А вдруг на острове не будет воды и я высохну и медленно загнусь от жажды?

Вот наконец и кусты. Еле дотащился до них. Но почва не стала ровнее. Кусты поднимались прямо из промежутков между камнями. Так же из щелей росла трава. С каждым шагом она становилась все гуще и скоро поднялась мне по пояс. Идти стало еще труднее. Теперь я не видел камней, на которые ступал. А они неожиданно поворачивались под кедами, и я несколько раз упал, сильно ударившись боком и коленями. Как бы вообще не вывихнуть ногу — славное будет тогда приключение!

У одного куста с прямыми длинными ветками я остановился, вынул из кармана нож и вырезал палку в свой рост. Теперь я ощупывал зелень впереди себя, прежде чем ступить на нее ногами.

Чем дальше от моря, тем жарче становилось вокруг. Влажный воздух застоялся между кустами. Душно пахло прелыми листьями и распаренной зеленью. К потной шее с противным звоном прилипали комары. Я поминутно давил их рукой. Скоро ладонь стала красной от крови. Шея горела, будто ее натерли наждачной бумагой.

На ветках одного куста висели длинные темно-красные ягоды, похожие на крупные капли. Кизил, что ли? Попробовал одну. Сочная, с чуть заметной кислинкой. Нарвал целую горсть и стал есть на ходу.

Я шел прямо по направлению к горе. Вершину закрывали кусты, но я знал, что шел правильно, потому что почва под ногами повышалась.

Путь преградила обросшая густым мхом каменная плита. Кусты здесь стояли редко, чувствовался ветерок. Он отдувал комаров, и я в этом месте решил отдохнуть. Нашел удобный выступ, присел. Травы и какие-то растения, с широкими, сильно изрезанными листьями и крупными, как шапки, белыми соцветиями, стояли вокруг. Тонко зудила пчела, перелетая с шапки на шапку. Чуть слышно шелестела трава. Даже прибоя отсюда не было слышно. Пить хотелось так, что мутилось в голове и все плыло перед глазами. От ягод, которых я наелся, чем-то вязким обложило язык. Да еще я несколько раз хватанул ртом морской воды, пока плыл…

Я соображал, где вернее всего можно отыскать воду. Плита недаром обросла мхом. Мох любит сырость. А сырость берется, конечно, от воды.

Я опустился на колени и пощупал почву под плитой руками. Да, сыро. Обошел плиту справа, слева. Нет, ничего. А ноги уже просто не тянут. Кажется, подломятся, свалишься и заснешь под этим легким ветерком, дующим с вершины горы. А может, и правда — заснуть? Во сне и пить не так хочется. Отдохну немного и снова пойду искать.

Снял куртку, бросил ее на плиту и лег. Глаза закрылись сами собой. Слишком много пришлось сегодня на мою долю. Утро… Катер у острова… эта волна, сбросившая меня за борт… черные зубы и белая пена среди них… Гнилые водоросли, на которых я лежал, переживая то, что произошло…