Один мертвый керторианец

Я отметил, что он так и не избавился от своего каркающего горского акцента.

После этого все уже в открытую уставились на герцога Венелоа, но знаменитый пират не повел и бровью.

– Можете об этом забыть, – бросил он и, когда недоумение приблизилось к апогею, сообщил: – Я присоединяюсь к договору!

Как бы ни отнестись к такому заявлению, а я очень удивился, но что тут возразишь? Принятие клятвы – штука исключительно добровольная, не требующая чьих-либо санкций…

– Но клятва не имеет обратной силы! – не унимался Князь.

– Моя – имеет, Марандо!

Карлик приосанился и, набрав в грудь побольше воздуха, стал похож на приготовившийся к взлету монгольфьер. Однако взлет пришлось отложить – даже Марандо понимал, что любое продолжение может быть приравнено к обвинению Венелоа в причастности к убийству, а подобным в запальчивости не бросаются…

– Я рад, господа, что мы по-прежнему смотрим на вещи одинаково, – подытожил Принц с заметной ноткой иронии. – Но тогда нам придется доподлинно выяснить обстоятельства сего трагического случая. Если, конечно, никто не хочет высказаться сразу…

Это было вежливым приглашением к признанию, и, с моей точки зрения, оно не было столь уж пустым сотрясением воздуха. Чистосердечное раскаяние мало кого могло взволновать, но ведь теоретически возможны были самые неожиданные варианты. Особенно в отношении Вольфара…

Но в зале царила тишина. Все стояли не шелохнувшись и смотрели прямо перед собой. Позиция, занятая мной, была особенно удобной, потому как диаметрально против меня стоял Бренн. Правда, на его расслабленно-угрюмом лице не отыскалось бы и следа какой-нибудь завалящей эмоции, даже под большим увеличением…

– Ну нет так нет. – В голосе Принца промелькнуло странное удовлетворение. – Значит, будем проводить расследование. Не так ли?

– Это, между прочим, тоже не в духе традиций, – заметил Президент Рэнда.

Верное замечание. В керторианском языке даже не существовало слова «расследование», и Принцу пришлось использовать описательный оборот. Нет, поймите, это ни в коем случае не означает, что у нас дома не происходит убийств. Напротив, этого добра там сплошь и рядом. Просто месть – дело близких родственников покойного, если, простите за каламбур, им вообще есть до этого дело… Однако, в силу уникальности нашего положения, аргумент был слабоват, что Принц сразу же и подчеркнул:

– Ну что поделать? Я так погляжу, мы вообще не слишком походим на живое воплощение традиций. И думаю, не стоит возвращаться к уже решенному вопросу. Убийство вряд ли раскроется само… Придется нам ему в этом помочь и, видимо, назначить ответственного за столь, прямо скажем, малоприятное поручение. И на такую роль я предлагаю…

Принц сделал многозначительную паузу, во время которой я, как и все остальные, подумал, что, конечно же, сейчас он скажет: «Барона Детана»., Но, возвысив голос, Принц сказал.

– Герцога Галлего!

Каковой и оказался в глубоком шоке. Прекрасный план – незаметно отсидеться пошел ко всем чертям… Выйдя через какое-то время из оцепенения, я впал в ярость. Ведь ни одна сволочь даже не вздумала возразить!..

И что бы это значило?! Что, во-первых, никто не сомневался в моей непричастности к убийству, хотя по идее я должен был оказаться в первых рядах подозреваемых. Но даже я был в состоянии догадаться, почему они так считали. Потому что мне никогда и ни при каких обстоятельствах не удалось бы гробануть герцога Вольфара Рега! Ну ладно, это еще туда-сюда, потому что соответствовало реальному положению дел. Но во-вторых… это, получается, всех устраивало!..

Глядя на восхищение тонким замыслом Принца, появляющееся на.некоторых лицах, – еще бы, с одной стороны, не потворствовать измене клятве, а с другой, благополучно завести дело в тупик, назначив следователем болвана Ранье, – я почувствовал, как у меня начинают чесаться кулаки. Но прямо-таки добил меня случайно перехваченный взгляд Реналдо Креона. Старый кобель подмигнул мне с видом: «Да ладно тебе. Ну хочешь, я возражу, для приличия…»

Проигнорировав это послание, я сжал кулаки и намеренно нарушил порядок, сделав пару шагов внутрь круга. После чего раскрыл рот, собираясь разразиться гневной отповедью. Постоял так немного – и закрыл. Ну и что я собирался им сказать? Что они не могут так вот легко назначить меня расследовать смерть Вольфара? Смешно. Они уже смогли. Что я отказываюсь и пошли они подальше строевым шагом? Но… я не мог отказаться!

Чуть повернувшись вправо, я поклонился хладнокровно наблюдавшему за мной Принцу:

– Спасибо, Ваше Высочество!

Он кивнул, как будто воспринимал благодарность всерьез.

Тогда я выпрямился, обвел взглядом всех присутствующих и заговорил, словно слушая сам себя с некоторого отдаления: