Один из семи

– Привет, Светик. Да вот, ношусь по делам, как угорелый. У тебя как дела? Как доехали? Где ты сейчас?

– Я с Элеонорой. Мы обедаем. Ты подъедешь?

Полчаса, и я выхожу из такси у ресторана, названного Светланой. Женщины уже закончили обедать и ждут меня на стоянке у шикарного красного авто неизвестной мне марки. Обнимаю Светлану, чмокаю в губки и здороваюсь с Элеонорой.

– Вы приехали на такси, Олег, – отмечает наблюдательная Элеонора. – Может, вас подвезти?

– Нет, спасибо, – благодарю за предложение. – Мы сами.

Мне действительно не терпелось остаться наедине с супругой. Было о чем спросить и что сказать.

– Тогда до завтра, – говорит женщина и, повернувшись к Светлане, добавляет: – Завтра как договорились.

Светлана кивает, и они прощаются как давние подружки, чмокнув друг друга в щечку. Элеонора уезжает, а мы идем к поджидающему нас такси. По пути сочиняю историю про то, что только что приехал из деловой поездки, а из гостиницы, где жил ранее, выписался, ибо был уверен, что Светлана по приезду снимет номер на нас двоих.

– Вообще-то, я думала, что ты обеспечишь жилье нам обоим, – укоризненно говорит жена. – Но, зная твою непрактичность, все же сняла номер на двоих.

В знак благодарности притягиваю ее к себе и целую в щечку, ощущая знакомый и такой приятный запах. Пока едем в такси к названному Светланой отелю, она рассказывает мне о встрече с Элеонорой, о том, какая она замечательная заказчица, о планах, проектах, моделях… Я слушаю, ни во что не вникая, лишь глядя на нее и удивляясь, как это я мог быть к этой женщине абсолютно равнодушным? Как мог воспринимать ее лишь как удобную в хозяйстве вещь? Ёпрст, я, кажется, влюбился! Влюбился в собственную жену!

– Олег, ты меня слушаешь? Или ты витаешь где-то в облаках? – тормошит меня Светлана, когда мы уже поднимаемся в лифте. – Эй, ты чего так на меня смотришь?

– Хочу тебя съесть, – признаюсь честно и вытаскиваю ее за руку в открывшуюся дверь лифта. – Где тут наши апартаменты?

– Сумасшедший, что с тобой? – вырывается Светлана. – Дай мне достать ключ от номера.

Оказавшись в номере, захлопываю ногой дверь, привлекаю Светлану к себе и жадно впиваюсь в ее губы. Она что-то возмущенно мычит, пытается отстраниться, колотит меня по плечам кулачками, затем обвивает мою шею руками, и теперь уже непонятно, кто кого сильнее хочет съесть.

Далее, как по сценарию какого-то голливудского фильма, мы устилаем путь от дверей к кровати предметами своей       одежды и падаем на покрывало, не в силах сдержать рвущейся наружу страсти.

Когда через полчаса, наконец, приходит умиротворение, с интересом осматриваем то, во что превратилось наше ложе. Мы лежим на голом матрасе. Покрывало, одеяла, простыни, подушки – все разбросано по спальне. Не валяется рядом с кроватью, спихнутое в процессе любовных игр, а именно разбросанно по всей комнате, как будто мы отшвыривали мешающие нам вещи. Однако я за собой такого не помню. Да и Светлана, вроде, не отвлекалась.

– Что это было? – Светлана задает вопрос с видом наивной простушки, вдруг обнаружившей себя голой, в разгромленной постели, с каким-то мужиком.

– Где? – будто бы не понимаю, о чем она.

– Здесь, – она обводит вокруг рукой, указывая на разбросанную постель.

– Ты что, не помнишь, как швырялась подушками?

– Я-а-а?! Не помню. Расскажи.

– Значит, дело было так…

– Все-таки я не помню, когда это я кидалась подушками? – снова спрашивает Светлана, спустя следующие полчаса.

– Погоди, – отвечаю, тяжело дыша. – Сейчас отдышусь и попробую еще раз напомнить.

Однако вздымающаяся перед моими глазами в такт дыханию красивая женская грудь не позволяет успокоиться. Обнимаю Светлану и тянусь губами к набухшему коричневому соску.

– Кто такая Лина? – вдруг спрашивает Светлана.

– Кто? – губы уже ощутили нежный сосок, когда неожиданный вопрос, подобно холодному душу, охладил мой порыв. – Какая Лина?

– Элеонора сказала, что тебя с ней свела некая Лина, – Светлана приподнимается на локте и смотрит на меня, прищурив глаза.

– А-а-а, Лина, – протягиваю, лихорадочно соображая, что бы соврать. Как мне надоела эта необходимость постоянно врать и изворачиваться. Сначала перед Суровцевым, теперь вот перед Светланой. Однако какая же эротичная сейчас у нее поза. И почему я не художник?

– Лина, Лина, – кивает Светлана, еще сильнее прищуривая глаза, изображая крайнюю подозрительность.

– Да я ее почти не знаю, эту Лину, – говорю, выигрывая фору на раздумье, и вспомнив кавалера Лины, объясняю: – Это подруга Эдика.

– Какого еще Эдика?

– Да, – отмахиваюсь небрежно. – Когда-то, еще при прежнем мэре, на открытие «Дома Охотника» приезжал его друг, зам какого-то министра, и привозил с собой своего сынка. Его сынок и есть Эдик. Тогда он сопляк совсем был, а щас вырос, положение в столичном обществе заимел. Я с ним случайно встретился, он узнал меня. Ну, посидели, поговорили. С ним его подруга была. Я и забыл, что ее Лина зовут. Имя какое-то необычное – Лина.

– Ясно, – успокоенная Светлана откинулась на спину, и я снова потянулся губами к ее груди…

***