Один из первых

Старший лейтенант Барта относился к категории умных офицеров и как раз в это время готовился к вступительным экзаменам в академию. Я помогал ему готовиться по математике и физике. Он угостил меня черным кофе и абрикосовой палинкой и начал уговаривать меня не упрямиться и согласиться учиться в академии. Тут же вроде бы совершенно случайно в комнате у Барты оказался Штетка.

— Послушайте, господа, — сказал я, — благодарю вас за заботу, я вам признателен за то, что вы так беспокоитесь обо мне. И все же, мне кажется, вы не учли одного обстоятельства. Я имел возможность близко познакомиться с военной жизнью и, конечно, понаблюдал за жизнью офицеров. Наше офицерство, почти без исключения, живет не на свою зарплату, а на прибыль от имений или приданого своих милых жен. У меня ведь денег нет, и перспектива большинства офицеров залезть в долги меня не устраивает. Вот вы живете скромнее, чем другие офицеры, но скажите по совести, хватает ли вашей зарплаты для такой жизни? В канцелярии роты я часто вижу бланки переводов для вас, и это подтверждает мои предположения: значит, не хватает. У меня таких источников нет, и жить за счет приданого моей будущей жены я не хочу. Для меня ясно, что устроиться будет очень нелегко, и все же я думаю о штатской жизни. Когда я буду очень нужен, меня все равно заберут в армию.

— Послушай, Денеш! Господин подполковник и я хотим тебе только добра. Не упрямься, так легко ты все равно не уйдешь от нас. Будет лучше, если ты пойдешь добровольно на курсы таможенников, потому что если мы захотим, то пошлем тебя по другой линии. Не забывай, что предпочтение отдают тем, для кого военная профессия — призвание. Подумай хорошенько, ведь при современном экономическом положении желающих поступить на курсы с институтским дипломом будет много.

Так я все же попал на курсы таможенников. И Барта и Штетка стали штабными офицерами, и с ними я еще не раз встречался позднее.

Печ — очень красивый город. В нем много романтического: башни, горбатые улицы, освещенные солнцем горы Мечек. Все это немного напоминает Темешвар. Снова, уже в третий раз, началась моя солдатская жизнь. Состав слушателей весьма разношерстный. Часто перед фамилиями стояли титулы: граф, барон; были здесь и юристы, и дипломированные агрономы. Нас, окончивших политехнический, было всего четверо, и все из студенческой роты.

Слушатели курса представляли все рода войск. Были среди них офицеры, кандидаты в офицеры. Нам предстояло учиться полтора года.

Медленно подбирался преподавательский состав. Начальником курсов был назначен полковник Кепеш-Винклер, низкорослый, крепкий, с маленькими усиками, с неизменным моноклем в левом глазу. Преподавателем тактики был полковник Калман Штейнер, спокойный, знающий свое дело офицер, обладающий большой практикой и отличным педагогическим мастерством.

Нам выдали рабочее и учебное обмундирование, физкультурный костюм, костюм для фехтования. Каждому был сшит выходной костюм. День начинался утренней зарядкой, за ней шли уроки фехтования. Начальник курса, полковник Бекчич, проверял не только наши задания, но и состояние спален. Слушатели всегда заранее знали, что он идет, потому что вовремя раздавалось предупреждение.

Около середины декабря прибыл новый начальник курса майор Толнахи-Шиллер. При первом же знакомстве мы почувствовали к нему определенную антипатию.

— Я приветствую вас, — сказал майор Толнахи. — Я ваш начальник теперь. Я не какая-нибудь канцелярская крыса, а пришел из отряда и буду учить вас военному делу. У меня в этом плане большой опыт работы и признанный в верхах авторитет, вот поэтому я попал сюда, к вам, начальником курса.

Майор произвел на нас впечатление тщеславного человека. Похоже, он будет тяжелым начальником.

После знакомства мы вскоре пошли в аудиторию. Возле кафедры стоял лейтенант Эмиль Шолтес, гусар в запасе.

— Господа! Вводную беседу с вами проведет сейчас Бела Фейеш, — сказал он. — Я приветствую вас по случаю прибытия начальника курса. Уверен в том, что вы уже давно не слышали более самодовольного и глупого оратора. Поздравляю вас с таким начальником. Пожалуй, другого такого не сыщешь во всей венгерской армии.

После обеда мы собрались внизу, во дворе, ожидая читки ежедневных приказов.

— Внимание! Строиться! — раздалась команда, и в эту минуту появился майор Толнахи в сопровождении старшего лейтенанта Гёта.

— Я бросил взгляд из окна на ваши занятия и сразу увидел, что это вовсе не занятия. Это называется — шататься без дела.

Старший лейтенант Хертеленди, который проводил с нами занятия, смутился и потупил глаза, как девушка. Майор Толнахи продолжал:

— Я этого не потерплю на своем курсе. Господин старший лейтенант, ведите людей вон в ту часть двора и поупражняйтесь повзводно в ходьбе строевым шагом.

Господин майор, с саблей на боку, в лакированных ботинках, в черных панталонах, в полушубке, в черной шапке, отдавал приказания направо-налево.

Во дворе лежал снег до колен. Здесь шагать строевым? И вот мы, побывавшие на фронте, шагаем по двору, поднимая снежный буран.