Один-единственный

— Выглядишь ты жутко, — сказал Дэниел, уставившись в ее бледное лицо. — Просто не верится, что эти круги под глазами не нарисованы тушью.

— Ах, как я тебе благодарна за комплимент, — с трудом прохрипела принцесса. — Ты тоже выглядишь не лучше.

Он прошел по направлению к постели, чтобы присесть на краешек, но Изабель замахала на него руками, бормоча что-то об инфекции и микробах.

— Я же тебе говорила, не надо заезжать, — сказала она. — Вовсе ни к чему тебе этот грипп.

— Я пришел попрощаться.

Глаза ее смешно округлились, но тут же, к удивлению Дэниела, она беспомощно открыла рот, хватая воздух.

— Сегодня первое января, принцесса, — сказал он. — Мой самолет — через четыре часа.

— Ты шутишь.

Бронсон уставился на нее.

— Я похож на шутника?

— Ты просто не можешь улететь в Японию. Все это ему очень не понравилось.

— Но ведь для тебя это не сюрприз.

— Наоборот, это самый настоящий сюрприз, — выговорила Изабель остатками своего голоса. — Я ведь не думала, что ты соберешься в дорогу без меня.

— Я не могу еще раз отложить эту командировку.

— Но ведь откладывал прежде.

— Именно поэтому не могу теперь.

— Просто не верится, что ты меня бросишь.

— Ничего. Ты выздоровеешь и сразу же прилетишь в Японию. Тебе ведь, слава Богу, трансплантация сердца не грозит.

Изабель взглянула на него сквозь слезы.

— А тебе не помешало бы вставить новое сердце.

— Но послушай, мне очень жаль, что ты тут застряла с гриппом и не можешь полететь со мной, но я-то что могу поделать?

— Можешь, если захочешь.

— Надо было это предвидеть, — отозвался Дэниел, наконец взрываясь. — Можно вытащить принцессу из замка, но ни за что нельзя выдавить принцессу из этой капризной девчонки!

Прежде Дэниелу ни разу не доводилось видеть такое величие в пижаме. Теперь Изабель продемонстрировала ему это.

— Мистер Бронсон, сейчас вы сделали самое смешное заявление в своей жизни.

— Ты сможешь вылететь уже через пару недель, — с заметно угасшим энтузиазмом промолвил Дэниел. — За это время я как раз устроюсь.

— Уж лучше провести недельку у дьявола в пекле!

— То есть наедине с собой?

— Ненавижу тебя! — взвилась принцесса, разразившись слезами. — Это ужасно, что я вообще тебя повстречала!

— В эту минуту я думаю о том же.

В дверь постучали. Это была Мэксин.

— Дэниел, водитель уже сигналил. Он просил вас помнить о времени.

— Торопись же, — сказала Изабель. — Я себе не прощу, если ты опоздаешь на рейс.

— Я позвоню, когда прилечу в Токио.

— Не стоит беспокоиться, — резко ответила она, утирая глаза тыльной стороной ладони. — Мне не о чем с тобой говорить.

— Отлично, — ответил Дэниел, отворачиваясь к двери.

— Отлично, — скривилась Изабель, сверля взглядом его спину.

В дверях он остановился и оглянулся в последний раз. — Если решишь, что тебе нужен мужчина, а не слуга, просто позвони мне.

Изабель схватилась за первую попавшуюся вещь на ночном столике. Дэниел исчез в коридоре как раз в тот миг, когда кувшин с апельсиновым соком разбился о стену. Ах, если б это была его упрямая, бесчувственная голова...

Глава 15

— Вы беременны, — сказала доктор Маккэфри утром в четверг.

Изабель приподняла голову и попыталась увидеть лицо врача, глядя поверх своих покрытых простыней коленок.

— Вы уверены?

Доктор Маккэфри положила руку на живот пациентки и тщательно прощупала его.

— Да, уверена.

Изабель показалось вдруг, что мозги у нее просто исчезли, а в черепе осталось только пустое, мертвое пространство.

— И каков срок?

— Могу предположить, что это самый конец третьего месяца или начало четвертого.

— Но я думала, что у беременных бывает тошнота по утрам и всякие необычные пристрастия в еде. — Голос ее, все еще надтреснутый после гриппа, жалобно стих.

— Вы одна из немногих счастливиц. — Доктор стащила с рук резиновые перчатки. — Может быть, оденетесь и мы продолжим разговор в кабинете?

Изабель покачала головой, прижимая простыню к груди.

— Пожалуйста, прямо сейчас. Это безумие какое-то. Я просто не понимаю, каким образом...

— Но вы ведь вступали в связь с мужчиной, не так ли?

— Да, но...

— Ну вот видите, Изабель. Иногда природа оказывается сильнее самых современных препаратов, придуманных умными медиками, и никто не в силах усмирить ее.

— Все это весьма поэтично, доктор Маккэфри, но я нахожу, что это просто чудовищно, если женщина не может рассчитывать на медицину в таких серьезных вещах, как предохранение от беременности.

Маккэфри протянула руку за карточкой Изабель.

— Так-так... Вы посетили меня в середине сентября, и мы назначили новое средство. — Она взглянула в глаза пациентке. — Вы тогда были с кем-нибудь?

Изабель покачала головой:

— В первый раз — в начале октября. Маккэфри вздохнула.

— И когда вы начали принимать новые пилюли?

— Тогда же, в начале октября.

— Ну вот, теперь все ясно. — Доктор начала говорить что-то о неустойчивых гормональных уровнях и прочих технических деталях, ни одна из которых не произвела на Изабель никакого впечатления. Маккэфри на минуту замолчала. — Сейчас все еще очень приблизительно. Вот сделаем обследование и тогда будем знать точнее. Но как вам понравится, если я скажу, что примерно тридцатого июня вы станете матерью?