Один день в Древнем мире. Записки путешественника во времени

С горы больных и немощных, к слову, тоже никто не сбрасывал. Эта история пришла от философа Плутарха, который в сотом году нашей эры рассказал: показавшихся совету руководителей Спарты подозрительными детей сбрасывали с обрыва Апофетам. Якобы родителей никто не спрашивал, и дело было принудительным. Греческие историки любили приукрашивать действительность. На деле все было проще. Практика детоубийства была распространена не только в Спарте, но и в других областях Греции и Рима. Но она распространялась на тяжело больных детей, чтобы они не мучились. Существовало целое сословие так называемых умеренно неполноценных граждан. Они звались гипомейоны. Да, таких ребят не слишком уважали. Но все-таки с горы не сбрасывали. Да и археологи давным-давно изучили ущелья, куда якобы сбрасывали детей, и не нашли там никаких останков.

С такими мыслями я и пришел к скудному на роскошь рынку. На узкой улочке со всех сторон сидели торговцы различной степени потертости, предлагавшие товары различной степени смертоносности. Понятно, почему Фома пошел именно сюда: торговля и ремесло считались для спартанцев недостойными и занимались ими в основном неполноценные граждане Спарты. У них можно было приобрести доспехи, шерстяные накидки, кружки-ложки и прочую утварь. Что бросалось в глаза, так это простота материалов и однообразие товаров. Современный маркетолог повесился бы от безделья на своем галстуке из экологически чистых материалов, купленном за четыре цены. Дело в Ликурге, одном из правителей Спарты, который стал инициатором законов о простоте и порядке в городе и прилегающих к нему территориях.

Он закрепостил илотов и земли неграждан, сделав их собственностью Спарты. Ликург запретил спартанцам заниматься сельским хозяйством и ремеслом. А низшим сословиям, которые это делали, запретил и эксперименты с материалами и формами, заставив делать все товары простыми и одинаковыми. Так и питались спартанцы своей похлебкой, носили одинаковые шерстяные безрукавки и ели из одинаковых тарелок. А еще Ликург запретил спартанцам выезжать за пределы границ. Очень изящный ход, чтобы бедняги не увидели, что даже в те времена можно жить лучше. Сделал Ликург и еще кое-что, прямым образом повлиявшее на мою миссию. Даже больше, чем сворованный детьми рюкзак с компьютером, маячками и всем на свете.

Ликург запретил на территории Спарты золотые и серебряные монеты. И все торговцы, которым я их протягивал, смотрели на деньги с ужасом. Один даже попытался сделать вид, что магазин закрыт, да и вообще он тут просто случайно мимо проходил. Как рассказал мне наиболее адекватный, но все же воровато оглядывающийся по сторонам в поисках стражи продавец посуды, за накопление золота и серебра можно лишиться головы. Деньгами у спартанцев служат железные прутики, похожие на длинные гвозди с расплющенными концами. И подержав один в руке, я понял почему. Весил прутик, любезно продемонстрированный мне торговцем, грамм шестьсот. И по его словам, на него можно было купить разве что маленькую кружечку.

Понимаете, к чему веду? Возводящие скромность в абсолют спартанские правители поступили максимально хитро. Коррупция существует везде, и, как показал опыт некоторых азиатских стран, хоть ты расстреливай, все равно найдется самый умный, который спрячет под подушкой двести тысяч тонн золота. Но при замене на прутики никакого хранилища не хватит, чтобы накопить незаконное богатство. А для сделок вроде покупки домов прутики придется возить караванами, делая любой процесс крупной купли-продажи публичным. Мало кто не заметит груду металлолома, которую один человек передает другому. А раз сделки публичные, то и припереть человека к стеночке, спросив, откуда деньги, проще простого. А учитывая, что припирать будет спартанец, который знает больше способов сделать больно, чем президенты знают отговорок, почему надо потерпеть, и вот-вот заживем… В общем, шансов незаконно обогатиться у спартанцев было мало.

Да и на преступность на территории Спарты это не могло не повлиять. Цена человеческой жизни в истории хоть и находится между дырявым носком и теннисной ракеткой, но все же убивать ради прутика ценой в кружку даже самый поехавший бандит не будет. А если и будет, то спустя пару сотен трупов и собранных прутиков поймет, что хранить их негде. И снова упрется в пункт первый нехитрого уравнения со спартанским копьем, вставленным пониже пояса. Решение хоть и жестокое, но блестящее. По-крайней мере, логики тут точно больше, чем в греческом законе, который запрещал умирать на острове Делос. А чтобы оштрафовать наглых мертвецов, судя по всему, за ними вдогонку отправляли полицейских, предварительно их умертвив.