Один день

— Как мило! Иди ко мне, сладкий! — Обвив его голову рукой, она прижимает ее к себе, как футбольный мяч. Сьюки Медоуз хорошенькая и миниатюрная, и она вся бурлит и искрится, как включенный вентилятор, который уронили в ванну. Декстер заметил, что она с ним кокетничает — если можно назвать кокетством, когда тебя тыкают лицом в грудь. Поскольку они ведут программу вдвоем, было бы логично, если бы у них начался роман, и Декстер чувствует, что их подталкивают в этом направлении, но не уверен, что у него хватит на нее сил. Она зажала его голову под мышкой. — У тебя все получится. — Вдруг Сьюки хватает его за уши и дергает, поворачивая к себе лицом. — Послушай меня внимательно. Ты лучше всех, ты это знаешь, и из нас получится такая отличная команда! Моя мама сегодня в зале, и после программы она хочет с тобой познакомиться. Скажу по секрету: кажется, ты ей нравишься. Ты нравишься мне, и потому не можешь не нравиться ей! Она хочет взять у тебя автограф, но пообещай, что не будешь с ней заигрывать!

— Постараюсь, Сьюки.

— А кто-нибудь из твоих родных здесь?

— Нет.

— Друзья?

— Нет.

— Как тебе мой наряд? — На ней коротенький топ и крошечная юбка; в руках, как обычно, бутылочка с водой. — Соски не просвечивают?

Она с ним флиртует?

— Если не присматриваться, то нет, — безучастно отвечает он и вяло улыбается.

Сьюки чувствует подвох. Обняв Декстера за талию, сочувственно произносит:

— Что-то случилось, сладкий?

Он пожимает плечами:

— Тоби заходил, действовал мне на нервы… — Не успевает он договорить, как Сьюки заставляет его встать, обвивает руками талию и запускает руки ему под футболку. — Не обращай на него внимания, он просто завидует, потому что у тебя получается лучше, чем у него. — Подняв голову, она утыкается подбородком ему в грудь. — Ты прирожденная телезвезда. Сам знаешь.

В дверях появляется режиссер:

— Все готово, ребята.

— Мы отлично сработаемся, верно? Ты и я, Сьюки и Декс. Декс и Сьюки. Мы им покажем! — Она вдруг целует его очень жестко, точно припечатывает документ резиновой печатью. — Продолжим позже, золотой мальчик, — шепчет она ему в ухо, берет свою бутылочку с водой и уходит на съемочную площадку.

Декстер задерживается еще немного и смотрит на свое отражение. Золотой мальчик. Вздыхает и с силой вдавливает подушечки всех десяти пальцев в череп, пытаясь не думать о матери. Соберись, не облажайся. Будь хорошим. Сделай что-нибудь хорошее. Он надевает на лицо специальную «телевизионную» улыбку, берет свою бутылку и выходит из комнаты.

На краю гигантской съемочной площадки его ждет Сьюки. Она берет его за руку и сжимает ее. Вокруг них бегает съемочная группа; кто-то похлопывает его по плечу, по-дружески толкает его локтем, а высоко над головой танцовщицы в бикини и ковбойских сапожках оттягивают носочки в бутафорских клетках, готовясь к исполнению подобия танца «гоу-гоу». Тоби Морей разогревает аудиторию; зрители реагируют на его слова оглушительным хохотом, и вот он уже называет их имена: «Поприветствуйте наших ведущих, Сьюки Медоуз и Декстера Мэйхью!»

Ему не хочется выходить из-за кулис. В динамиках пульсирует музыка: «Start the Dance», композиция The Prodigy, — и ему хочется остаться за кулисами, но Сьюки тащит его за руку, выбегает под слепящий свет прожекторов и кричит:

— Приииииииивеееееет!

Декстер следует за ней; он — более элегантная и спокойная половина их тандема. Как обычно, на площадке большое количество декораций, и он и Сьюки взбегают на возвышение и смотрят на аудиторию сверху вниз. Сьюки говорит без остановки:

— Вы только посмотрите, какие замечательные у нас зрители! Готовы повеселиться? Давайте погромче!

Декстер стоит рядом с ней на мостике, молчит в микрофон и внезапно понимает, что пьян. Это его большой прорыв на национальном телевидении, а он водкой накачался, да так, что все в глазах пляшет. Подмостки какие-то слишком высокие, гораздо выше, чем на репетициях, и ему хочется прилечь, но если он это сделает, у него будет два миллиона свидетелей, поэтому он собирается с духом и кричит:

— Приииииииветкакнастроениерррбята?

В ответ из зала слышится отчетливый мужской голос:

— Дурачьё!

Декстер выискивает крикуна в толпе — им оказывается какой-то тощий, улыбающийся паренек с прической «платформа». Но зрители смеются над его шуткой, смеются от души. Смеется даже оператор.

— Леди и джентльмены, это мой агент, — парирует Декстер, но в ответ получает лишь вялые смешки. Наверное, все читали газеты. Кто больше всего раздражает нас на ТВ? А ведь это правда, думает он. Они все меня ненавидят.