Один день

В большой черной машине бывшая миссис Мэйхью сидит, сложив руки на коленях, поджав ноги и прислонив голову к тонированному стеклу. Кэллум переругивается с другими водителями на Юстон-роуд. В последнее время он и она нормально почти не разговаривают, только кричат и шипят друг на друга, и, как и все остальные отпуска, этот отпуск — очередная попытка все наладить.

Последний год в ее жизни был неудачным. При ближайшем рассмотрении Кэллум оказался грубым увальнем. То, что она поначалу приняла за амбициозность и жизненную силу, превратилось в нежелание приходить домой по вечерам. Она подозревает, что у него есть любовница, и не одна. Ему словно ненавистно само присутствие Сильви в его доме, не говоря уж о Жасмин; он кричит на нее лишь за то, что та ведет себя как обычный ребенок, и намеренно избегает ее общества. Рявкает на нее, выкрикивая абсурдные выражения: «Quid pro quo, Жасмин, quid pro quo».[58] Ей два с половиной года, черт возьми! Декстер, несмотря на всю свою никчемность и безответственность, хоть любит малышку, пожалуй даже слишком. А Кэллум относится к Жасмин как к какому-то нерадивому сотруднику своей компании! А ее родные, настороженно отнесшиеся к Декстеру, Кэллума открыто презирают.

К тому же каждый раз, когда она теперь видит своего бывшего мужа, тот улыбается во весь рот, так и лучась счастьем, как… как участник какой-то секты! Он подбрасывает Жасмин в воздух, катает ее на спине, при каждой возможности демонстрируя, каким хорошим стал отцом. И эта его Эмма… Жасмин только и говорит, что об Эмме: Эмма то, Эмма сё, Эмма самая ее лучшая подружка. Она приносит домой какие-то макароны, наклеенные на цветной картон, а когда Сильви спрашивает, что это, отвечает, что это Эмма, а потом взахлеб принимается рассказывать о том, как они ходили в зоопарк. Оказывается, у них имеется семейный абонемент! Боже, как невыносимо смотреть на эту самодовольную парочку — Декс и Эм, Эм и Декс — и их убогий маленький магазинчик на углу, — у Кэллума, между прочим, уже сорок восемь ресторанов! Эмма с ее дурацким велосипедом и толстым животом, повадками студенточки и нестереотипными взглядами! Сильви считает, что превращение Эммы из крестной матери в мачеху — зловещий продуманный ход; Эмма всегда подкарауливала момент, ходила вокруг них кругами и ждала случая, чтобы нанести удар. «Не утоните!» Наглая корова.

Кэллум перекрикивается с водителями на Марлибоун-роуд, и при мысли о чужом счастье Сильви охватывает отчаянное негодование. Она чувствует себя несчастной оттого, что впервые в жизни оказалась в команде проигравших. И еще ей грустно оттого, как отвратительны, некрасивы и злы ее мысли. Ведь как-никак, это она бросила Декстера и разбила ему сердце.

Кэллум нецензурно ругает водителей на Вествей. Сильви хочется завести второго ребенка, но как? Впереди их ждет целая неделя дайвинга, роскошный мексиканский отель, но ей почему-то кажется, что этого будет мало.

Глава 17 Праздничная_речь. Doc

Вторник, 15 июля 2003 года

Северный Йоркшир

Летний коттедж был маленьким, темным и совсем не похожим на себя на фотографиях. И пахло там освежителем воздуха и пустыми кухонными шкафами — как обычно пахнет в летних коттеджах, а толстые каменные стены так промерзли с зимы, что даже в жаркий июльский день внутри было прохладно и сыро.

Но им было все равно. В коттедже имелось все необходимое, он стоял в стороне от других домов, и вид на вересковые поля открывался просто потрясающий, даже через крошечные оконца. Обычно они гуляли или катались по побережью, заезжая в застывшие во времени курортные городки, которые Эмма помнила еще с детства. Сегодня, в четвертый день отпуска, они приехали в Файли и решили пройтись по широкому променаду с видом на бескрайний пляж, где во вторник было еще немного народу, так как школьные каникулы еще не начались.

— Видишь вон то место? Там мою сестру укусила собака.

— Любопытно. А что за собака?

— Извини, я, наверное, тебе уже надоела?

— Немного.

— Не повезло тебе. Еще целых четыре дня.

После обеда была запланирована весьма претенциозная прогулка к водопаду: Эмма наметила ее еще вчера. Однако час спустя они все еще стояли посреди верескового поля, растерянно разглядывая карту, а вскоре попросту сдались, легли на сухой вереск и уснули на солнце. Эмма взяла с собой книжку про птиц и огромный армейский бинокль размером и весом с дизельный двигатель, и вот теперь она не без усилий поднесла бинокль к глазам:

— Смотри, там наверху. Кажется, это лунь.

— Угу.

— Да посмотри же! Он прямо над нами.

— Неинтересно. Я сплю.

— Как тебе может быть неинтересно? Лунь — такая красивая птица.

— Я слишком молод, чтобы наблюдать за птицами.

Эмма рассмеялась:

— Ты просто дурак.

— Мало мне прогулок по полям. В следующий раз заставишь меня слушать классику?

— Я слишком крутой, чтобы наблюдать за птицами…