Один

— Ничего, чем крепче воняют, тем вкуснее будет. На тропических островах растет такая штука — баньян. Ты видел на каштане зеленые шишки с колючками? Баньян похож на каштановые шишки, только размером они с небольшую дыню. На всех тропических базарах продают баньяны. Это самый высокий деликатес. Но если ты захочешь полакомиться баньяном в гостинице, тебя туда просто не пустят. Потому что воняет баньян еще почище этих мидий… ну, мягко сказать, как засорившаяся уборная. Зато тот, кто пробовал баньян, уже никогда не забудет его вкуса. И ему захочется попробовать еще раз и еще…

В ведре лопалось и шипело.

— Это они пекутся? — спросил я.

— Они варятся в собственном соку, — сказал отец. — Когда отдираешь раковину от камня, она сразу же захлопывает створки, и внутри остается морская вода. Вот в этой-то воде они и варятся. И никакой соли не надо.

Над ведром поднимался пар. Раковины шевелились, приоткрывали створки от жара. Мне казалось, что они даже попискивали.

Когда все раковины открылись, отец поставил ведро на табурет.

— Теперь чистить.

Мы разворачивали створки раковин пальцами и находили внутри оранжевый комочек мяса, похожий на крохотную пельменину. Мясо мы складывали в тарелку.

— Вот это и есть самая вкуснотища, — радовался отец. — Тут, Сашка, все микроэлементы, которые нужны человеческому организму. Вся таблица Менделеева. Кто ест мидии, тот живет до ста лет и никогда не болеет.

Из ведра мидий получилась столовая тарелка мяса. Тем временем поспел рис.

Отец ломтиками нарезал помидоры и поджарил их на подсолнечном масле.

А потом мы сидели друг против друга и ели.

Сначала мидии мне не понравились. Некоторые хрустели на зубах, будто в них было полно песку. Но отец сказал, что это не песок, а мельчайшие жемчужинки и что в мидиях попадается даже крупный жемчуг, величиной с горошину.

Когда же наконец я распробовал мясо, то понял, что лучше мидий нет ничего на свете.

Из майки получился мешок примерно на полведра. С этим мешком я и полез под скалу.

Сначала вода обожгла тело, но скоро я привык к холоду и уже ничего не замечал.

Мидии крепко сидели на камне. Приходилось под каждую подсовывать пальцы и с усилием отдирать с места. Я выбирал самых крупных, с куриное яйцо. Вода то заливала меня по самую шею, то опускалась до колен. Иногда ноги отрывало от дна и я всплывал, цепляясь обеими руками за ракушки. Мешок я держал в зубах. Скоро он был полон.

Я едва вытащил его на берег: ноги заледенели так, что пальцы не чувствовались. Выбрав нагретый солнцем камень, сел на него и растер ступни. Потом пошел к шлюпке.

Я знал, что борта шлюпок хорошо просмаливают, чтобы они не протекали, да еще сверху доски в несколько слоев покрывают краской. Краска тоже не пропускает воду. Значит, доски должны быть сухими. И действительно, когда я начал отрывать первую, она треснула на всю длину. Под ножом древесина оказалась сухой.

Теперь у меня хорошего топлива сколько угодно!

Обрадованный, я принялся за вторую доску, но шлюпка была построена на редкость прочно. Я весь вспотел, пока отбивал доску камнями. За третью я уже и не брался — потом.

Да и переломить доски оказалось непросто. Они были выпилены из какого-то особого дерева — гнулись, пружинили, но не хотели ломаться. Я излохматил всю доску камнями, прежде чем удалось перебить ее в трех местах.

От усилий и голода темнело в глазах. Пришлось несколько раз присаживаться, чтобы отдохнуть.

В конце концов я все-таки заготовил дрова.

На этот раз с огневым лучком у меня что-то не клеилось. Уголек на конце палочки получался, но мох, который я подкладывал к лунке, не хотел загораться. То ли он отсырел, то ли что-то я делал не так.

И тут я вспомнил про автомобильную покрышку с веревкой, которую видел недалеко от поплавка, похожего на подводную лодку.

Я пошел вдоль берега.

Вот, кажется, те самые камни. Да, да, именно те.

Но поплавка не было. Видимо, его выбило из камней и унесло ночью в море.

А покрышка?

Я обошел все вокруг.

Покрышка тоже исчезла.

Каким же я был дураком, что не отрезал тогда от нее веревку!

Я побрел назад к своим мидиям и тут заметил лохматый конец, торчащий из водорослей.

Она!

Разрыв скользкую груду, я добрался до рубчатого края. Ишь, как ее завалило.

Через минуту веревка была у меня в руках. Мокрая, толщиной в два пальца и длиною почти с меня.

Это была настоящая веревка из пеньки, а не капроновая, которая только плавится, но не горит. Теперь только расплести ее и хорошенько высушить. Не всю, конечно, а несколько прядей.

На эту работу у меня ушло часа три.

На сухом, хорошо прогретом солнцем камне я разложил пряди. Когда они высохли, расплющил их плоским камнем и растрепал. Получилось что-то похожее на вату.

Я обернул веревочной ватой огневую палочку немного выше того конца, который входил в лунку на сучке. После этого обложил ватой лунку и снова принялся за лучок.

После нескольких быстрых поворотов палочки вата начала тлеть. Я дернул лучок еще несколько раз и вынул палочку из лунки. Положив на тлеющую вату щепочки, раздул огонь.